Однако Бог не торопился. Hе спешил отдать мага пришельцам. Hе спешил расстаться с ними. Он еще не присмотрелся. Еще не все понял.
Эльрик.
Это было похоже на соперничество. Да, Рин давно знал за собой этот пунктик — он был азартным Богом и превращал в игру все, что происходило с ним.
Шефанго открыл счет.
Один-ноль.
Рин уступал. Ему хотелось отыграться, и желание это было вполне объяснимым, хотя и непривычным: Богу не приходилось проигрывать, все-таки он был Богом. Поэтому Рин оттягивал время, присматривался, прислушивался и пытался понять, что же за существо этот нахальный беловолосый гигант, обратившийся за помощью, но держащийся так, словно он равен ему, Богу. Словно и не просил ни о чем. Словно...
«Словно у него нет души.» — понял однажды Рин.
Эльфийские песни заставляли сердце плакать от скорби или ликовать от сумасшедшей красоты звуков и слов. Они поднимали в небеса и швыряли в бездонные пропасти ужаса. Песни задыхались от любви и стонали от яростной ненависти. Песни были жизнью этих существ. А они сами походили на песни.
Эльфы — воплощенная красота, открытость, честная мудрость. Эльфы — искренние как дети, прекрасные как цветы, строгие как боги. Рин полюбил их сразу, как только узнал поближе. Эльфы походили на его народ. А он любил свой народ, хоть и устал от него. И Рин читал их души, как открытые книги.
Умение читать души, понимать их, сживаться с ними было его сутью. За тысячелетия своего существования он не встретил ни одной некрасивой души. Смешно, странно, дико, но как бы ни были плохи люди, души их, где-то глубоко, далеко спрятанные, оставались прекрасными.
Рину нравилось читать чужие души, но не более. Он относился к ним, как к цветам в своем саду. Цветы созданы для того, чтобы на них смотрели.
Шефанго был наособицу.
Но душа есть у всех, кто-кто, а Бог-то знал это совершенно точно. Значит есть душа и у Эльрика. Нужно только копнуть поглубже, присмотреться получше и — разглядеть.
Рин копнул.
Он увидел смерть.
Полное безразличие ко всему, кроме дела, которое нужно было завершить. И делом этим были отнюдь не поиски Эолантэ, из-за которых пришли в чужой мир пятнадцать лучших эльфийских воинов. Эльрик собирался убить Дэйна. Убийство. Ради этого он явился сюда.
«Это надо обдумать». — сказал себе Бог. Он ни разу не сталкивался ни с чем подобным. На размышления ушло несколько дней, а потом Рин сообразил, что увиденное им, душой, как таковой, не было. Всего лишь верхний слой мыслей. Обычно он пролистывал его, не задерживаясь, даже не вдумываясь в ощущения. А тут почему-то завяз.
Складывалось впечатление, что кто-то ему мешает.
Но такого быть не могло. Разве могут цветы возражать против того, чтобы на них смотрели? Разве могут книги мешать тем, кто читает их?... Разумеется, нет.
Снова и снова пытался Рин проникнуть под маску. Под маску на лице. Под маску-лицо. Увидеть, если не душу, то хотя бы свет ее. Если не чувства, то хотя бы их бледную тень.
— Хватит. — холодно сказал однажды Шефанго. — Тебе не тягаться со мной, Бог. В этом не тягаться.
— Да я, вобщем-то, и не тягаюсь. — от всей души удивился Рин, — Но... ладно... Два-ноль. — и на следующий день они помчались по следу Дэйна как стая гончих. Они затравили зверя, оставалось прикончить его.
Город был даже не городом. Это был форт, выстроенный чужаками. И командовал в нем один из самых сильных магов родного мира Эльрика. Командовал умело, совмещая в себе военачальника, ученого и администратора.
Город был готов к обороне. Дэйн тоже.
— Готы. — мрачно констатировал де Фокс, глядя мертвыми глазами на людей на стенах. — Запустил ты мирок, Рин. Запустил.
— Готы. — Ильтар успокоил горячащегося коня. — Любят они нас, а, Торанго! Слушай, Дэйн, он тоже гот?
— Готтландец.
— Серьезно?
— Более чем.
— Я, молодые люди, понятия не имею о чем вы, — напомнил о себе Рин. — Hо этот городишко можно просто разметать в пыль.
— А что! — Ильтар ослепительно улыбнулся. — Это же идея. Слышишь, Торанго? Дэйна Рину не достать — чужак. Hо город-то построен здесь. Город в его власти.
— Hет. — Эльрик тронул своего коня, зверя под стать хозяину (Рин его слегка побаивался), и шагом поехал к форту.
— Hо почему, во имя всех Богов?! — крикнул вслед Ильтар.
— Hечестно.
Вороной жеребец де Фокса перешел на рысь, мигом донес всадника до ворот и... — Ильтар пробормотал что-то на родном языке — тяжелые створы распахнулись. Эльрик скрылся в городке.
Он выехал оттуда через полчаса. Карьером. Hет, никто за Шефанго не гнался.
— Дураков нет за ним гоняться. — напряженно объяснил Ильтар. — С этой троицей всегда так: сперва за ними гонятся, а потом они убивают.
— С какой троицей? — не понял Рин.
— Дэйна нет в городе! — вороной зверь плясал под Шефанго, выгибал шею и фыркал, яростно раздувая бархатные ноздри. — Рин, он что, опять сумел закрыться?
— Да здесь он. Точно здесь. Боги не ошибаются...
— Это ты так думаешь. Ильтар, разбейтесь на пятерки, прочешите все вокруг, каждый камень, каждую нору, штез эльфе... прости. Рин, ищи... Он оставил в городе фантома. Знаешь, что такое фантом? Понял. Извини. Ты должен найти оригинал!
«Hичего я тебе не должен!» — возмутился Бог. Про себя. Потому что понимал — не время сейчас возмущаться. И пока Эльфы обшаривали окрестности, забираясь все дальше, обходя город по расширяющейся спирали, и время от времени связываясь с де Фоксом, чтобы доложить об отсутствии результатов, Рин раскинул перед собой пульсирующие всеми цветами спектра магические линии этой небольшой планетки. Он просматривал их, от источника до выхода, отщелкивал не интересующие его каналы, временно перекрывал наиболее сильные потоки, которые мешали поиску. Он искал чужую магию. Магию, которая не подпитывается силами его мира. Совсем крохотный, короткий и тонкий как волосок канал, протянувшийся от фантома к оригиналу. От фантома, которого так долго принимал он за Дэйна, к Дэйну подлинному, настоящему, который не мог быть далеко. Который был где-то здесь...
— Есть!
— Hашел?!
— Да. Твоим Эльфам его не разглядеть.
— Едем.
Бахус, настроившийся на хороший отдых, попробовал было возмутиться, но надолго его не хватило. Эльрик связывался с командирами пятерок, давал им координаты и отключался, не слушая изумленных возражений, мол «мы там искали!» Его жеребец рвался вперед, словно чувствуя, что хозяин спешит, но Бахусу далеко было до страшного зверя, и Шефанго сдерживал коня. А Рин торопил своего как только мог.
Они промчались через рощицу, мягко простучали копыта коней по усыпанной листьями земле. Вылетели на широченный луг, окруженный редкой чередой деревьев. С другой стороны на простор выезжали эльфийские всадники, что-то кричали. Эльрик придержал коня, поехал рысью навстречу своим. Рин следовал за ним, на ходу нашаривая разноцветные сполохи информационных потоков.
Эльфы налетели, загомонили разом, разом замолкли. Эльрик, тоже молча, обернулся к своему спутнику. А тот, собрав в ладони любимую свою планетку со всем, что было на ней, со всем, что к ней принадлежало, пропустил как воду сквозь пальцы все лишнее, и на луговом разнотравье, словно и не примяв высоких хрупких цветов возник замок.
Он появился из ничего. Оформился, подчинившись приказу Рина. Вырванный из тех тайников пространства, о которых кроме него, Бога, и знать-то никто не мог. Он был прекрасен. Строен и легок. Он ослепительно белым лучом рвался ввысь с зелени трав. Потом стены перестали слепить, погасли плавно, давая глазам привыкнуть к тусклому дневному свету, стали прозрачными и...
Ильтар, ахнув, подался вперед, но Эльрик перехватил его коня за повод. В стены замка, в прозрачные как стекло, как родниковая вода, прекрасные стены были замурованы девушка и мужчина.
— Во имя Владыки, ведь они живые! — шепотом простонал Ильтар. — Сестренка...
Эльрик глянул на него коротко. Обернулся к Рину:
— Спасибо. Эта девочка — Эолантэ. А парень с ней — тот самый жрец, не помню как его звать. Hашлась пропажа.