Второй центр очеловечивания дриопитеков сформировался в Индии, тяготея к ее многочисленным крупным и средним рекам. Индийская линия гоминизации сложилась на основе более рослых и мощных дриопитеков, которые вели растительноядный образ жизни, не чураясь однако мелкой живности, рыбы и других речных продуктов. Около 10-12 млн лет назад стада этих дриопитеков и были преобразованы в общины, а сами дриопитеки психически поднялись до уровня пралюдей, хотя останкам их было дано, право же, обидное название - рамапитеки, т. е. рамаобезьяны. За счет эволюционных отходов этого сложнейшего процесса первичного очеловечивания сформировались современные человекообразные обезьяны: орангутанги, гориллы и шимпанзе. В чем состоит принципиальное отличие рамапитековых общин от обезьяньих стад и что роднит самих рамапитеков с нами, с людьми, мы рассмотрим ниже.
В палеонтологической летописи рамапитеки представлены крайне скудно - верхней челюстью. Находка эта была сделана недавно, в 1934 году Дж. Э. Льюисом в Индии на Сиваликскйх холмах. Антропологи в один голос заявили, что это - очеловеченная челюсть. Челюсти обезьян, в том числе и человекообразных, в сечении широки и имеют квадратную форму. У человека же она существенно сужена и облагорожена до подковообразной формы. У обезьян зубы удлиненные, резцы широкие, клыки хорошо развиты. А у человека зубы в сечении квадратные, резцы узкие, а клыки существенно уменьшены, мало чем отличаясь от резцов. Найденная Льюисом челюсть по своей форме и зубам занимала промежуточное положение между челюстями обезьян и человека, она была еще обезьяньей, но уже очеловеченной челюстью. Сделав этот вывод, назвав обладателя этой челюсти рамапитеком и утвердив его в роли некоторого промежуточного звена между обезьянами и людьми, антропогенисты на этом и остановились. Теоретическое моделирование общественной картины антропогенеза позволяет пойти дальше.
Причины облагораживания человеческого челюстно-зубного аппарата сравнительно с обезьяньим понятны: человек питается не дикорастущими продуктами, как это делают обезьяны, а продуктами собранными, доставленными к месту потребления, а затем должным образом обработанными и приготовленными. Принципиально оценивая очеловеченность челюстно-зубного аппарата рамапитеков, следует сделать вывод, что одним из принципиальных структурных отличий рамапитековой общины от обезьяньего стада было наличие в ней общественного продукта. Рамапитеки, вегетарианцы с уклоном в сторону всеядности, собирали различные виды пищи, доставляли в стойбище, хранили здесь ее запасы. А перед употреблением в пищу продукты подвергались простейшей механической обработке, ибо огня рамапитеки не знали: чистке, измельчению, дроблению, растиранию, возможно, сбраживанию или сквашиванию. Мы не знаем характера кулинарной культуры рамапитеков. Но челюстно-зубной аппарат их не просто говорит, а кричит о том, что такая культура, причем весьма развитая, уже была. А следовательно, были и простейшие, не сохранившиеся до наших дней орудия для добывания пиши, средства транспортировки ее и хранения. Палки, колья, сети, корзины… Строят же птицы чудо-гнезда! Строят же свои жилища термиты, пчелы и муравьи! Было бы невежественно нашему прямому предку - прачеловеку, неуважительно именуемому рамапитеком, - отказывать в умении изготовлять и применять простейшие орудия труда. Ведь даже шимпанзе, а они вычленились как неудачники очеловечивания дриопитеков примерно за 5 млн лет до появления рамапитеков, используют в должных ситуациях простейшие естественные орудия!
Таким образом, около 10 млн лет назад на Земле появилась древнейшая прачеловеческая культура, связанная с наличием в рамапитековой общине общественного продукта. Культура сбора, транспортировки, хранения и приготовления продуктов питания, культура труда и простейших орудий труда. Рамапитековая культура не оставила после себя ясных следов в палеонтологической летописи потому, что в основе своей она была ме каменной, а древесно-растительной культурой, в основе которой лежали растительные материалы, легко уничтожаемые временем. Есть и еще одна интересная причина отсутствия ее ясных следов в палеонтологической летописи, к рассмотрению ее мы обратимся позже.