А когда автобус приземляется в новом, умытом и блистающем мире, она обнаруживает, что оказалась в совершенно незнакомом месте, где не была ни разу в жизни, и ей чрезвычайно любопытно это место исследовать…
«Возможно, всё не так уж и плохо», - подумала Аллаин, проснувшись. – «Пожалуй, я сначала посмотрю на этих женихов. Любопытное, должно быть, зрелище, просто… просто… просто цирк!»
И она позволила приготовить ей наряд для представительства, и организовать пышный приём и бал в честь высокопоставленных женихов. Но прежде, по совету Зеркала, снова отправилась к Шу, чтобы та поставила ей защиту...
…Решающий день наступил так скоро, словно многочисленные женихи стояли в напряжённом ожидании и, едва заслышав зов магического рожка, трубящего сбор, опрометью бросились в Виталанию – как осы на медовый пирожок!
Аллаин придирчиво разглядывала себя в зеркало. Любимое полосатое платье – широкая продольная сверкающая золотисто-оранжевая полоса сменялась тёмно-синей, пышные, летящие рукава. Любимые драгоценности мамы Заулики – синий остроконечный тюрбан в бриллиантах с ниспадающим покрывалом, бриллиантовое оплечье… Всё сияет, искрит, переливается – и в этом блеске совсем теряется её лицо – угрюмое, недоверчивое, лицо, на котором так редко теперь зажигается улыбка. Ах, только Амата умеет развеселить и утешить её. Если Аллаин решится уйти, ей хотелось бы взять с собою верных Амату и Галишу – втроём веселее и надёжнее, чем в одиночку! Но имеет ли она на это право?
Она попыталась позвать Зазеркального, но Дух больше не появился – похоже, ему стало стыдно за то, что он не сумел помочь страдающей Маленькой Королеве.
Аллаин вздохнула, гордо подняла голову и вышла в коридор.
…Явление Маленькой Королевы Аллаин Девятнадцатой вызвало в зале фурор. Приглашённые претенденты устроили перепалку, распихивание и расталкивание друг друга, и даже кучу-малу, стремясь выдвинуться в первые ряды, чтобы получше разглядеть невесту. Распорядители едва успевали разнимать несдержанных на язык и урезонивать распускающих руки.
После торжественного и скучного обеда с бесконечными тостами и продолжающимися пикировками и перебранками, церемониймейстер пригласил всех в зал для танцев. И тут для Аллаин началось сущее мучение! Сверхчувствительный Мойсс упал в обморок при виде сиятельной Королевы, едва коснувшись кончика её руки. Неуклюжий медведеобразный Хрупс немедля отдавил ей ногу. Андраш без конца задевал её кончиком противно мокрого носа. А надменный диктатор Наги так высоко задирал подбородок, что Аллаин вовсе не могла рассмотреть его лица. Кроме того, он никогда не расставался с мечом, и тот бряцал при подскоках и задевал Аллаин по коленке…
…Когда пришла очередь двадцать седьмого жениха, не старого и не юного, не красавца и не урода, но вполне нормального, положительного и благовидного мужчины, но совершенно не похожего на Эндора, Аллаин заскучала.
«Я больше не выдержу!» - подумала утомлённая Аллаин. В её власти было растянуть или отложить празднество и уйти отдыхать, но она поняла, что растягивать пытку не имеет смысла, иначе она затоскует пуще прежнего. Она пошарила глазами по зале в поисках Азатора, затем вынудила жениха обойти с нею всю залу по периметру, и тот уже готов был возрадоваться. Потому что танцевал с Королевой на три целых и пять десятых минут дольше других.
Музыкант одиноко стоял у лазурной колонны, прячась за нею, и печально озирал залу. Ему было разрешено не играть в этот день, но веселиться со всеми вместе. Но он не танцевал, и Аллаин порадовалась этому.
Она не без усилий оторвалась от очередного жениха, готового увеличить силу своих объятий, и скользнула за колонну.
- Азатор, укради меня, - шепнула Аллаин и положила руки ему на плечи. – Я хочу танцевать с тобою, ты не забыл своё обещание?
Азатор смутился, но зазвучала медленная музыка и увлекла их в глубину залы.
- Азатор, расскажи мне о моей маме – что помнишь, - попросила Аллаин.
- Я почти ничего не помню, Ваше Величество, я был слишком юн и глуп. Простите меня.
- Азатор, а ты не можешь вспомнить, какие песни слагали о ней твои предшественники?
- Конечно, помню, - оживился Азатор. – Я хоть сейчас спою вам!
- Только тихонько, на ушко…
И Азатор, склонившись к ушку Королевы, начал ей напевать хвалебную песнь сиятельной и просвещённой Заулике, покровительнице искусств, которая столкнулась с дворцовыми интригами, и чья память опошлена наветами и измышлениями. Аллаин не замечала удивлённые взоры подданных и рассерженный ропот женихов, увлечённая голосом Азатора. И только поравнявшись с колонной, очнулась, потому что поняла, что о ней шушукаются.