Киэнн всерьез растерялся:
– И за какую провинность меня повысят в следующий раз?
– Не спеши радоваться, – холодно заметил пикси. – Процесс обучения может тебе вовсе не понравится. Урок первый: раз, два, три, четыре, пять, я иду тебя искать! Если найду... – маленькие, вечно прищуренные глазки на курносой мордашке сверкнули совсем недобро: – Твоей спине сегодня все же ой как не поздоровится.
– Ойстэ, а тебе никто не говорил, что практике обычно предшествует теория? – быстро попытался возразить Киэнн. Голова у него все еще кружилась, а вездесущие шепоты, крики, стоны лезли в уши, не давая сосредоточиться. – Я же понятия не имею, как вы, фейри, это делаете!
Рыжий презрительно скривился:
– Дурацкие человеческие методы!
***
Киэнн растирал плечи от последствий очередного «урока». Его безумный мастер-джедай был безукоризненно верен своему принципу и каждый раз вгонял ученика в отчаянный транс, когда за невыполнением поставленных условий неизбежно следовало жестокое и болезненное наказание. Причем уровень угрозы изо дня в день нарастал, и кнут в последнее время уже начинал казаться детскими игрушками:
– Садист чертов!
Пикси казался невозмутимым:
– Не вам, Дэ Данаанам, меня осуждать! – отрезал он. – На Аинэке свою сходи посмотри!
– Угу, – кивнул Киэнн, – она мне живо покажет, как голова может жить отдельно от тела.
– Это в лучшем случае, – скроил гадкую мину рыжеволосый. – Она у тебя большая выдумщица!
Киэнн исподлобья поглядывал на наглого пикси:
– Не боишься, что я однажды все же исполню обещание, данное баньши? Я ведь тоже на выдумки горазд.
– Нет, – рыжий и бровью не повел.
– Не веришь в меня, – кивнул подменыш.
– Просто не боюсь, – спокойствие пикси казалось просто убийственным. – Страх – глупое чувство. Бесплодное, – старательно подчеркнул он, не отрывая глаз от Киэнна. Тот невольно ссутулился и отвел глаза:
– Глупое чувство, говоришь...
– Чего ты боишься, Киэнн? – надменный рыжий колдун заставил его обернуться и уставился в глаза пытливым пронизывающим взглядом. – Что заставляет тебя забиваться в самый дальний угол, сносить боль и унижение и ничего не предпринимать? Любовь к Аинэке? Страх потерпеть поражение? – и тут же сам недоверчиво скривился, качнув головой: – Нет, дело не в этом. Ты не бессмертен, Дэ Данаан, не так ли? Вот в чем загвоздка. И твой век подходит к концу.
Киэнн почувствовал, что не сможет отрицать или, по крайне мере, у него не выйдет быть достаточно убедительным:
– Так точно, господин магистр. И у Аинэке нет наследника...
– Так подмени ее! – буквально взревел пикси, как будто это было настолько очевидным, что только полный идиот мог не догадаться.
– Ты рехнулся! – ошалело глянул на него король-подменыш.
– Чему я тебя учу, болван! – продолжал беситься рыжий. – Подменить взрослого фейри немногим сложнее, чем младенца! Да, она наверняка закончит свои дни в психиатрической клинике – но тебе-то какое дело? Жаль, что без твоей помощи мне этого не сделать!
Киэнн задумался.
– А почему ты думаешь, что подмена будет удачной? – наконец полюбопытствовал он. – У людей дрянная природа, власть портит их даже больше, чем фейри...
– Ну уж постарайся, чтоб она была удачной! – категорично отрезал тот. – Это ведь ты болтался там девять лет безвылазно, наверняка со многими юными девицами... эммм... «перевидаться» успел. Вот и думай, кого из них хотел бы видеть в роли собственной дочери! И, быть может, собственной королевы.
– Хороша задачка! – скривился бывший правитель, затем смерил пикси несколько недоумевающим взглядом: – И вправду так хочешь, чтобы я вернулся? Взял Глейп-ниэр в свои руки?
– Хочу, – решительно кивнул рыжий. – И мне все равно, что ты со мной тогда сделаешь. Твоей дочери нужен врач. Как минимум кровопускатель.
– А тебе-то она чем жизнь отравляет? – настороженно поинтересовался подменыш.
– Ничем. До меня ей не добраться. Она даже имени моего не знает. Но я не слепой.
Изумление Киэнна росло как грибные круги на месте попойки фейри:
– А почему я всегда считал, что у вас отсутствует общественное самосознание? И каждый сам за себя?
Пикси хмыкнул:
– Ну вот, ты ошибался. Фейри разобщены совсем по другой причине. Любые совместные действия достаточно большого масштаба требуют лидерства, а вот как раз на это почти никто из нас не способен.
– По тебе не скажешь! – покосился на него Киэнн.
– Я – мутант! – гордо вздернул нос коротышка. И тут же грустно улыбнулся: – Но все равно не настолько...
Киэнн растерянно собирался с мыслями:
– Но я и дороги-то в Сенмаг не знаю... А уж оттуда и подавно...
Рыжий вновь недовольно сверкнул глазами:
– Я из тебя эту дурь вышибу! «Не знаю, не умею, не могу!» – Все ты можешь, человек! Когда не цепляешься за собственную беспомощность.
Подмена
Эйтлинн недолго следовала прощальному совету Киэнна: слуа ей ничего сделать не могли, а ходить отпирать и запирать ворота с каждым разом становилось все тяжелее.
Плод развивался быстрее, чем если бы это было с обычным человеческим, да и сама Фэйри все больше мутировала, начиная напоминать себе самой некую самку осьминога, впадающую в летаргию в ожидании потомства. Вот только, в отличие от осьминожихи, Фэйри мучила непрестанная тревога: что будет с ней самой после того, как пророчество все же сбудется и живой родится в царстве мертвых? И что, если она, неразумная и самонадеянная женщина, и вовсе неверно истолковала древние рунические надписи и ее не ждет здесь ничего, кроме гибели?..
Холодный сумрак укутывал ее махровым одеялом, воды колодца пели колыбельную – в их хрустальных нотах то и дело чудился голос златоволосого полуэльфа: «Довольно с тебя такой романтики, Эйтлинн?..» Очертания Стеклянной Башни таяли, растворялись в призрачном мареве... Кокон для гусеницы... Саркофаг для фараона... Раковина для жемчужины... Кто я? Что со мной? Отпустите меня, воды Слайне...
***
Черный жеребец фыркнул и забил копытом. Всадник спрыгнул на землю и осторожно прислушался. Из-за сломанных веток, служивших маскировкой западни, доносились приглушенные стоны и печальный звериный вой. Эльф отвязал от пояса веревку и накинул петлю на шею лошади:
– Давай держи, Шони!
Светловолосый мужчина наклонился, сложил пальцы особым образом, бросил впереди себя золотистый парящий огонек и начал уверенно спускаться вниз по веревке. Внезапно спину ему обожгло слабым воспаленным дыханием. Эльф обернулся, уставившись на мохнатую оскаленную морду, изумленно глядевшую на него из темноты желтыми волчьими глазами:
– Здоров, старый пес Гварн! И как это тебя угораздило в волчью яму-то влететь?
– Король Киэнн? – похоже, не верил своим глазам вервольф.
– Он самый, – усмехнулся подменыш. – Не жалеешь, что не перегрыз мне глотку тогда?
Волк, похоже, истекал кровью и слабо себе представлял, что происходит.
– Нехило тебя как-то подырявило, теряешь нюх... – Киэнн обвязал серую тушу свободным концом веревки и скомандовал агишки: – Тяни-ка, Шони мак Грайн! У нас знатная дичь!
Когда пленник волчьей ямы вместе со своим спасителем наконец оказались на поверхности, Киэнн достал из походной сумки небольшую флягу с едким болеутоляющим зельем, растер в ладонях пахучий порошок, смешал то и другое, тщательно взболтал и влил волку в пасть.
– В лагере тебя подлатают, псина, а пока пей.
Способность воспринимать окружающую действительность понемногу возвращалась к воргу.
– Меня... п-позвали... – прохрипел она, точно силясь понять, что произошло с ним ранее. – К-королева... почему?
– Хотел бы я это знать, Гварн, – задумчиво бросил король. – Агишки, сможешь нести волка? – Лошадь отпрянула и яростно захрапела. – Ладно, тогда шагай вперед, сам донесу. – Он с усилием закинул вервольфа на плечо. – Ох, и тяжел ты, серая шкура! Твое счастье, что здесь недалеко!
Они миновали сторожевой патруль блуждающих огней льеккьо, бесшумно передвигаясь по разросшейся топи Тол-Луинд, ныне широким кольцом опоясывавшей склоны Беин Ваиса. Лошадиноголовый трансформировался в свою более привычную гумоноидную форму и теперь чуть меньше брюзжал на запах волка.