– Ну и что здесь такого? У короля родился наследник, не способный на выживание. Урод. Плодовитостью здешние обитатели похвастаться не могут: у любого из фейри в этом мире может быть всего один ребенок. Так что такую проблему здесь решают только одним способом: подбрасывают хилое и ущербное дитя-фейри людям, а здоровое человеческое забирают вместо него. – Вот будто ты не в курсе! – раздраженно добавил он наконец. Затем еще раз внимательно оглядел ее. – Иногда вы все же выживаете...
Фэйри чувствовала себя слегка потрясенной.
– Я много болела в детстве... – как бы сама себе прошептала она. Потом вернулась к нему:
– Но должны же у тебя быть какие-то сверхъестественные способности?
Он поморщился все так же с неохотой:
– Никаких.
– Но ты же мог хотя бы выучиться чему-нибудь здесь у фейри?
– Да на черта мне это было нужно??? – он пнул битое стекло под ногами. – У меня был джинн в бутылке, зачем что-либо делать самому? – он отвел глаза, явно злясь на себя не меньше, чем на допытливую приятельницу. Потом принялся разглядывать стены. – Что же она там такое вычитала?
Киэнн встал и пошел вдоль стены, ощупывая ее. Фэйри усмехнулась:
– Выход ищешь?
– Тссс! – шикнул он на нее.
Она в задумчивости следила за ним.
– Значит, мы на равных, – наконец заключила она.
– Пока да, – вдруг вздохнул он и покосился на нее с долей зависти. – Только твой дар еще может проснуться.
***
Последующие неведомо сколько часов до заката (электронные часы напрочь лишились циферблата, оставив легкий ожег на запястье) бывшему королю Альфхейма пришлось только и делать, что удовлетворять неуемное любопытство фейри-подменыша. Однако других развлечений стены Кэр Анноэт особо не предполагали, в придачу к тому неудачливый беглец, видимо, и впрямь успел сильно истосковаться по своей стране, покинутой им девять лет назад, а потому Фэйри не составило большого труда разговорить его. То, что она узнавала, временами казалось ей знакомым и понятным, временами – диким и невообразимым, точно все жители этого мира страдали некой разновидностью безумия.
Так он рассказал ей, что «Альфхейм», который сами его обитатели все же называли Маг Мэллом, не имел определенных внешних пределов и, судя по всему, был своего рода параллельной реальностью Земли либо, может быть, скорее неким потаенным миром, пути в коий знали только волшебные существа. Впрочем, Киэнн то и дело оговаривался, что его познания в истории, равно как и географии Маг Мэлла невелики, поскольку придворные уроки он с наслаждением прогуливал, его приемный отец-правитель из древнего рода Дэ Данаан смотрел на подобную нерадивость сквозь пальцы, а наставники-фейри жаловаться на наследника и вовсе не смели. Только однажды ему, похоже, основательно влетело за столь же легкомысленное отношение к единственной признаваемой королем в качестве значительной дисциплине, которая представляла собой что-то вроде здешнего правового кодекса, хотя Фэйри она больше напоминала загадочную смесь ирландской системы гейсов-табу и некого подобия религии. Однако существование последней Киэнн категорически отрицал: в богов фейри не верили и никому из них не поклонялись. По его словам, если боги и существуют где-либо на свете, того, что происходит в Маг Мэлле, они не видят и не слышат. Либо им нет до этого дела.
Внешней политики Маг Мэлл практически не вел, поскольку единственный смежный ему мир – мир людей, который они именовали Сенмагом или «старой равниной» – большого интереса для них не представлял. Единственным значительным ресурсом, который они могли оттуда поставлять в Маг Мэлл, были сами люди, однако фейри явно не стремились к повышенному «импорту», поскольку опасались перенаселения. Кроме того, практически все, что они могли и хотели бы перенести из одного мира в другой, можно было просто украсть. На краже фейри почти никогда не ловили, ибо промысел этот был обращен ими в своего рода высокое искусство. По слухам, где-то еще существовал Аннвн – мир мертвых, «прихожей» которого (также по слухам) собственно и была Кэр Анноэт, но о нем никто ничего толком не знал, похоже, «вход» в него был только один, а выхода не предполагалось.
Как и полагается стране эльфов, Маг Мэлл был лишен естественного старения и болезней. Серьезных боевых конфликтов между его обитателями тоже не происходило (как показалось Фэйри, во многом благодаря Глейп-ниэру, разрешавшему подобные конфликты достаточно быстро и эффективно). Однако мелкие стычки все же случались, и король зачастую относился к этому наплевательски. Хотя прирост населения был весьма невелик, и упомянутая ранее проблема размножения имела быть. Институт брака и семьи в Маг Мэлле также отсутствовал: большинство королей предпочитало заводить потомков от наложниц или наложников, а прочее население было вольно жить в силу собственной природы и разумения – кто-то связывал себя узами любви с единственным партнером до самой смерти, как это делали баньши, кто-то предпочитал «свободную любовь». Все формы сексуального насилия, похоже, никак не возбранялись, пока не затрагивали чьих-либо еще интересов. Впрочем, если жертва такового имела желание и возможность отомстить обидчику – это также считалось ее неотъемлемым правом.
Экономика, равно как и массовое производство, узкая специализированность либо стандартная система налогообложения государством, в мире фейри развиты не были в силу того, что каждый из них (или в крайних случаях община одного рода) был вполне самодостаточен: и швец, и жнец, и на дуде игрец. Поставки предметов первой и всех других необходимостей ко двору короля производились методом беззастенчивого грабежа населения: кто не спрятался, я не виноват. В качестве меры противодействия, фейри все лучше учились прятаться и прятать. Соответственно вооруженные отряды охраны короля, состоявшие по большей части из гигантов-ётунов, учились все лучше искать и таковой баланс по сей день сохранялся. Служба при дворе отнюдь не считалась привилегией – постоянно крутиться на глазах короля было делом опасным – и само освобождение от таковой являлось единственной и лучшей наградой за хорошую службу.
Письменность, разумеется, наличествовала, даже в нескольких вариантах грамоты, часть из которых была изрядно подзабыта. (Судя по всему, именно к таковой относились руны на стенах Кэр Анноэт, которые загадочным образом умудрилась дешифровать баньши). Но использовалась большей частью для сохранения магических заклятий и куда реже – для истории либо поэзии. Что же касается тех самых непостижимых гейсов-табу, которые, по сути, являлись для Маг Мэлла высшей властью, то их почти все обитатели Волшебного Края знали наизусть. И нарушение оных то ли грозило всем невероятными бедствиями, то ли просто не укладывалось в мозги ни одного из фейри. Не считая единственного исключения – так до конца и не утратившего свою людскую природу короля-подменыша...
***
– Слушай, Нэм, я тут думал, – начал Киэнн, когда баньши наконец-то, вопреки его мрачным предчувствиям, снова материализовалась из темноты, – а какой в этом смысл? Ну, выйдем мы отсюда – нас тут же снова возьмут. И наверняка сделают что-нибудь еще похуже.
Нэмайна окатила его презрительным взглядом:
– А ты не слишком умен, мой король.
– Да какой я тебе король! – отмахнулся Киэнн.
– Нас не будут искать, – холодно констатировала она. – Мы мертвы. Ты сам хоть раз пытался проверить что стало с теми, кого ты направил сюда?
Киэнн задумался:
– Пожалуй, нет.
– Вот и Аинэке не станет. А теперь помолчи и не мешай мне!
Баньши принялась мерить шагами периметр темницы, то и дело останавливаясь, к чему-то приглядываясь, прислушиваясь, что-то сверяя. Киэнн и Фэйри невольно затаили дыхание. Минута, другая, второй круг, еще нервный шаг, еще остановка...
– Что-то не так, Нэм? – наконец не выдержал Киэнн.
– Все не так, – Нэмайна всерьез нервничала. – Я его не вижу!
– Ну так ты же сама сказала, что он – невидимый! – усмехнулся подменыш. – Может, нужен особый прибор? С инфракрасным видением, например?