Компания приступила к закускам, однако никсу кусок в горло по-прежнему не лез. Водяной нервничал, озирался, точно непрестанно что-то искал глазами, чем все более заставлял беглого короля насторожиться. Наконец, после в тысячу первый раз упавшего под стол ножа, Киэнн не выдержал и, как бы между прочим, поинтересовался:
– Ну а как вам тут вообще поживалось, в царствование сиятельной Аинэке?
Нёлди вдруг стушевался, спрятал взгляд и попытался замять разговор:
– Да я как бы при дворе не бываю... Ни с кем не общаюсь... на глаза не попадаюсь...
– Я заметил, – усмехнулся Киэнн, при этом не отрывая от него взгляда. – И все же? Слухами там земля полнится и все такое?
– Не полнится, мой король, – все так же не смея поднять глаз, приглушенным, но вдруг решительным тоном начал Нёлди. – Аинэке всем языки хорошо подрезала. Боятся о ней дурно говорить. Вот даже в домах боятся, – он с трудом сдержался, чтобы не оглянуться. – Везде глаза и уши...
Никс вскинул светловолосую головку с точеными нечеловеческими чертами:
– Так что, если думаешь и вправду вернуться... – глаза паренька вдруг запылали: – На плаху за тебя пойду, не задумываясь!
Киэнн смотрел на него с нескрываемым восхищением:
– Отважно, юноша! – почтительно отметил он. Потом как-то нервно дернулся и непроизвольно потянулся за бутылкой спиртного: – Только напрасно ты это... Дэ Данаан все одинаковые...
Робкий водяной напряженно уцепился за край стола, прикусив губу и неуверенно поглядывая на своего короля. Киэнн успокаивающим жестом придвинул своему новообретенному подданному его рюмку и взял свою:
– Пей, сын моря! И, во имя Аннвна, введи меня в курс дела, ибо, уж прости, но я девять лет отсутствовал и ума не приложу, что тут у вас творится!
Никс опрокинул свою посудину и с горечью посмотрел на короля:
– А ты по побережью пройдись! – Оно же опустело! Один я тут живу... И, когда солнце отражается в волнах на закате, мне начинает казаться, что не от его лучей вода кровава...
– Да что ж она, обезумела что ли? – недоверчиво глядел на него исподлобья бывший правитель Маг Мэлла. – Что вы ей сделали? Не лги мне, фейри!
Зеленоволосый юноша чувствовал себя как на допросе, хотя орудие пыток в руках короля и отсутствовало. Он поморщился, потом решительно мотнул головой:
– Не знаю, мой король. Знаю только, за что убили Бьянн. И, если хочешь, могу все же рассказать, – он чуть помедлил, собираясь с мыслями и начал: – Вышло так, что Аинэке все же снизошла до моей скромной персоны, хотя, веришь ли, я никогда на это не то, что не напрашивался – я, с того незабвенного утра, в ее присутствии глаз поднять не смел. Но королевам не отказывают. И вышло так, что Беанна вернулась в самый неподходящий момент. Просто вошла в дверь, без стука, как к себе домой. Ну, это, собственно, и был ее дом. Но какое это имело значение?
Никс скрипнул зубами, смахнул непрошенную слезу и продолжил:
- Ты знаешь Бьянн. Она быстро поняла, что сделала ошибку и попыталась незаметно ускользнуть. Но не тут-то было. Аинэке увидела ее, подняла скандал, позвала охрану… Ну, и зашвырнула мою женушку в Кэр Анноэт. Мол, та покушалась на ее жизнь, честь и что-то там еще. А меня… как всегда. Поставили тут в дверях и били до полусмерти. За соучастие. Но знаешь, лучше б меня еще трижды высекли, но оставили Бьянн в живых. Ты милосердней был…
Киэнн невольно отвел глаза:
– Я был засранцем, Нёл. И не думаю, что слишком изменился. Может быть, самую малость, - он вздохнул, сочувственно качнув головой: - «Везет» же тебе на королевские визиты, парень!
Никс через силу улыбнулся, сжимая в пальцах пустую рюмку:
– Ну, невезучий я, да. А может, просто поменьше девчонок из Сенмага таскать нужно, аукается, как бы, что ли...
Подменыш равнодушно скривился:
– И что ты в них находишь?..
– Ничего ты не понимаешь!
И, все еще чуть подавленный, но все же нагловатый дух пустился в пространные рассуждения о преимуществах половых связей со смертными женщинами, судя по всему, усердно отгоняя скорбные воспоминания. То и дело краснеющая Фэйри сперва довольно заинтересованно прислушивалась к нему, но все больше теряла нить. Ее клонило в сон. В конце концов, она толком не спала с позапрошлой ночи. Агишки уже давно вырубился и храпел в своем углу, подрыгивая копытами. Сквозь дремоту, ей казалось, что она все еще сидит у себя на кухне в таком далеком и таком нереальном теперь Сенмаге, и луна... или это все же было солнце?..
Баньши отобрала у короля четвертую рюмку и закрыла ему рот ладонью как раз в тот момент, когда он намеревался поведать Нёлди о ее гениальных замыслах. Быстро сделала никсу жест молчать и неслышной тенью скользнула к двери, тут же резко распахнув ее. Фэйри проснулась от дикого визга: в цепких, как силки охотника, прозрачных пальцах привидения отчаянно бился маленький неказистый человечек с длинными заостренными ушками, узкими красноватыми глазками и бурой шерстью по всему телу. «Везде глаза и уши...» – тут же вспыхнуло в мозгу.
Нэмайна старательно захлопнула дверь и швырнула существо на пол, так и не разжимая вытянувшихся пальцев, теперь опутывавших пленника подобно паутине:
– Убить сразу или хочешь попробовать допросить? – внезапно обратилась она к Киэнну.
– Погоди, Нэмайна, – качнул головой король, – крови тут, как я понял, и без того предостаточно льется. Я его знаю.
– Ты, похоже, всех знаешь! – вполголоса заметила баньши.
– Ну, видимо, у меня дар, – продолжая хмуриться, буркнул он. – Хочешь поменяться? – Беру любой другой взамен, – затем обратился к визжащему хобгоблину (а это был именно хобгоблин – мелкий и, по большей части, вполне безобидный домовой дух): – Узнаешь меня, Фуки?
Судя по всему, маленький человечек узнавал его:
– Фуки не виноват! – заверещал он. – Отпустите Фуки, он ничего не сделал!
– Ты шпионишь для королевы? – напрямую продолжил Киэнн.
– Фуки не шпионит! Фуки ждал за дверью, пока хозяева уснут! Чтобы сделать работу!
– Он тут уже давненько ошивается, – неуверенно заступился за хобгоблина никс. – Может, и правда работу ищет...
Однако Киэнн не отрывал взгляда от скорчившегося на полу существа:
– Когда королева говорила с тобой, Фуки?
Волосатый карлик захлебнулся слезами:
– Королева не говорит с Фуки! Королева бьет Фуки Плеткой и гонит из дома в дом! Из дома в дом! А хозяева всегда умирают, всегда...
– Другими словами, ты – шпион, – с огорчением признал Киэнн. Затем на всякий случай попросил: – Нэм, взгляни, есть ли у него небольшой крестообразный шрам на затылке.
Баньши развела пальцами другой руки густые бурые волосы, больше схожие с удлиненной шерстью, и кивнула, подтверждая.
– Убей его, Нэм.
Фэйри взвыла:
– Ээээй, подождите! Он же ничего не знает, ты сам видишь! – возмущенно глядела она на Киэнна. Он кивнул:
– Да, слепое орудие. Мне жаль.
– Да как же ты можешь? Если он не виноват? Чем же ты тогда лучше своей дочери? – в ней клокотала ярость.
– Заткнись, подменыш, – оборвал ее он. – Если я сейчас пощажу хобгоблина – умрут по меньшей мере пятеро. А при сложившейся ситуации – и хобгоблин наверняка тоже. – Да сделай же свое дело, баньши! – прикрикнул он на белую женщину.
Нэмайна сделала едва заметное движение – и трепыхавшееся на полу существо сразу сникло и замолчало. Баньши разжала пальцы, отряхнув руку. Фэйри, впервые в жизни ставшая свидетелем убийства, с ревом сбросила с себя одеяло, оттолкнула Киэнна и выбежала из дому. Пробежав шагов пять, она упала на песок, впиваясь в него пальцами и взахлеб рыдая. Киэнн сделал присутствующим знак оставаться и вышел вслед за ней. Однако баньши неразлучной тенью последовала за королем.
– Чудовища, вы тут все – чудовища! – стонала Фэйри.
– И ты – одна из нас, – неумолимо ответил ей Дэ Данаан.
– Ну уж фигушки! – заорала она. – Я вернусь в свой нормальный человеческий мир и буду обычным человеком! Обычным!
Киэнн печально качнул головой:
– Нет, подменыш, не получится. Теперь она тебя и там достанет.