Сказка о самозапирации
Тридевятое царство было царством как царством. Всё, что положено, наличествовало — и царь, и двор, и палач, и свиньи в лужах под забором. И нечистая сила, конечно же, ну какое уважающее себя царство без неё? И жизнь шла размеренно — с тридесятым царством не воевали, бабы на рынке торговали, дети гусей гоняли. Но беда всегда приходит, откуда не ждали.
Завёз как-то иноземный торговец к царскому двору воз глянцевых журналов, и такие уж мамзели иностранные на обложках были нарисованы, что царевну, девушку, прямо скажем, дородную и веснушчатую, зависть несказанная обуяла. Проштудировала она весь воз журналов-то и истерику папеньке закатила: что это мы живём так отстало, дикари совершенные, никакой конкуренции с мамзелями иностранными не выдерживаем и много других разных умных слов сказала, царевна-то была образованная, целую начальную школу осилила. Она, царевна, хочет быть краше этих мамзелей, и точка.
Усовестился царь. Да как-то раньше ни о чём таком и не задумывался. Снарядил он дочку в заморские королевства, а чтобы кушала хорошо и ни в чём не нуждалась, четыреста возов снеди ей собрал. Отбыла царевна в дальние страны.
Дошла новость и до лесной отшельницы, Бабы-Яги. Уж смеялась она — избушка ходуном ходила. А потом велела домовому передать царю, что и незачем стараться было, девке просто меньше жрать надо.
Как царь разгневался такой непочтительностью! Велел палачу топор точить. Да только и Баба-Яга была не промах, обозлилась тоже. И навела на царский двор порчу — наколдовала хворь злую неведомую, да такую, что и сама не поняла, что именно сотворила и чем это лечить. А нельзя женщин злить, они за себя злые не отвечают.
Первым разболелся главный боярин. Кхе-кхе да кхе-кхе, да кхе-кхе, да, почитай, без перерыва, ну чисто собакой лаял. А потом лёг и помер. Тут-то двор и всполошился, да только кхекхекали уже почти все. Отрядили гонца к Бабе-Яге, а гонец вернулся ни с чем: Баба-Яга, остыв, поняла, что перегнула палку, и на всякий случай заперла избушку и улетела к дальним родственникам, адреса же их предусмотрительно не оставила.
Ну и что тут делать, жить-то хочется? Разослал царь по всем ближним и дальним царствам и королевствам гонцов — помощи просить. А ближние и дальние, не будь дураки, сами испугались, гонцов выставили взашей и границы заперли на пудовые замки.
Объявил тогда царь награду большую любому, кто предложит лекарство от хвори. Желающих много было, один кору дуба жевать предложит, другой — настой боярышника пить, да только вот не помогало ничего. Даже уже и сам царь начал покашливать.
А вот придворного звездочёта ничего не брало, да он и не показывался при дворе, сидел взаперти в своей башне, звёзды считал. И тут главного лекаря осенило: когда сидишь взаперти — не болеешь! И тут же загрохотали ключи изнутри комнат придворных. И царь удалился к себе. Но не мог он не подумать и о царстве, как же оно будет без догляду хозяйского? Баловать же начнут, а то и думать. Удумают ещё, чего доброго, что и без царя как-то обходятся, ишь чего, ну нет! Издал царь строжайший указ: народишку-то тоже уйти в самозапирацию, под угрозой лишиться головы за нарушение режима оной самозапирации. А секирникам велел обходить царство и следить за соблюдением указа. Словом, сварил все яйца в царстве вкрутую.
Долго ли, коротко ли, время шло. Все послушно сидели взаперти. Народишко-то ещё так-сяк: кур рубили, бычков, соленья из погребов доставали. А вот двор царский не на шутку оголодал, они-то кур не держали. У царя даже голова и та похудела. И скрепя сердце царь внёс в указ послабления: разрешил возобновить работу царским поварам и посудомойкам. Но чтобы еду доставляли прямо к дверям комнат и немедленно удалялись! Всё было выполнено. А народишко-то неблагодарный не оценил заботы, нет-нет да роптать стал: тоже запасы кончаются, всю скотину забили, все погреба подъели, а хлеба в поле брошены на произвол судьбы и воробьёв, как бы голода-то, братцы, всеобщего не случилось! Секирники донесли о том царю. И задумался царь. Горько пожалел о своей вспыльчивости.
Призвал он к себе домового: как хочешь, но найди эту проклятую бабку, испроси у неё прощения за опрометчивость, посули золотые горы, но чтобы хворь отвела! Ну, нечисть друг другу — свояки, своих знает, где их искать — тоже, домовой взял под козырёк и удалился.
А тут и царевна объявилась внезапно. Она в дальних странах тем временем подъела все четыреста возов, тоже голодно стало. Попыталась воззвать о поможении, да кому она там нужна была? Ей предложили пойти поработать прачкой. Не слыхивала она ещё подобного оскорбления. И предпочла, чтобы её выслали на родину специальной телегой. Как нежелательную иностранку. Приехала, кстати, заметно похудевшая. Её тоже, конечно, посадили в самозапирацию, но она поклялась, что когда эта самозапирация кончится, она обязательно пойдёт в лес и обнимет там берёзку или рябину, ещё не решила, что именно, но время есть, да хоть ёлку! а на чужбине очень уж стосковалась по дому и родине. Тут-то лучше, хоть и богаче живут чужеземные короли.
Ну, в сказках положено, чтобы всё кончалось хорошо. Не будем и мы изменять этому правилу. Обсудил домовой с Бабой-Ягой последние новости, а у бабки и у самой совесть уже вовсю играла. Только вот проблема была в том, что в злости-то она наколдовала то — не знаю что. Но взялась всё же за работу. Лекарства она так и не смогла изобрести, но зато заставила хворь заснуть. Так что получилось — вроде и есть хворь, а вроде её и нет. Пришлось царю удовольствоваться и этим. Главный законник предложил было устроить суд над Бабой-Ягой, но царь отчаянно замахал руками: как бы ещё чего хуже не сотворила! Самозапирацию официально объявили законченной, народишко радостно посыпался из домов работать и возмещать убытки, на рынке снова торговали, дети гоняли гусей, мужики отправились на сенокос, соседние царства принюхались, но осторожно стали одно за другим снимать замки с пограничных ворот, о самозапирации старались не вспоминать. Почти все. Кроме главного лекаря. Который теперь бдил и регулярно всем напоминал, что хворь-то не ушла, она только спит, а ну как проснётся? Тогда, уж будьте любезны, пожалуйте в самозапирацию повторно!
Так теперь тридевятое царство и живёт. Хеппи-энд, конечно, жиденький, но лучше такой, чем никакого, разве нет?
21.06.2020