— Пришли. Подожди.
Джастер наклонился, что-то зашуршало, и передо мной появился кусок черноты, который почти сразу озарился светом.
— Забирайся, ведьма. — Хмурый Шут держал лампу и полог. — Поедим и спать.
— Когда ты успел всё это сделать?
Мы ужинали вяленым мясом и запивали всё это вином, явно позаимствованным Джастером с праздника. Все наши вещи лежали тут же в шатре.
— Пока ты лясы точила, — усмехнулся он. — Домэры гостей от костра не прогонят, но мы всё равно чужие, а чужим людям вардо не предлагают.
Я откусила мясо и сосредоточенно начала жевать, чувствуя себя одновременно и благодарной за заботу, и виноватой за свои сомнения.
И что значит: не равна птица по полёту? Это из-за того, что Джастер моим слугой назвался?
Но он же мне не слуга совсем…
Лясы точила… Это он наверняка про картинки…
— Ты их видел?
Воин отпил вина прямо из бутылки и внимательно посмотрел на меня.
— Забудь про это, Янига. Это лучшее, что ты можешь сделать.
Я вздрогнула, а воин спокойно взял новую полоску мяса.
Забудь… Значит, он всё видел. И всё понял по этим картинкам.
Но почему забыть?! Там же всё хорошо было…
Или… или он принял решение?
Нет! Не хочу о таком даже думать!
— Это было очень сложно? — я решила перевести разговор на другую тему.
— Что именно?
— Убить этого…
Джастер снова глотнул вина и посмотрел на меня.
— Я мог убить его быстро. Но тогда люди ничему бы не научились.
У меня чуть кусок изо рта не упал. Он что, серьёзно?
— Песня о шавхани Яниге и остроглазом Мелвине? И ни слова о тебе?
Вместо ответа Шут снова приложился к бутылке, ставя точку в разговоре. Я молча ела мясо и запивала вином из чашки. За один вечер произошло столько всего, что просто не знаешь, о чём и думать.
— Джастер… — я решилась спросить, когда воин вытряс из бутылки последние капли. — Тот взгляд… Это был…
— Да, ведьма, — холодно и трезво отозвался он, вытирая губы. — Ты всё поняла верно. Игра началась. А теперь ложись спать.
С этими словами он забрал свой плащ и выбрался из шатра, оставляя меня одну.
Устроившись на покрывале и подложив под голову подушечку, я накрылась плащом и погасила лампу. В густой темноте вспомнились последние слова Даэ Нану про бэнга, но я отмахнулась от этих мыслей, слушая, как шумят снаружи листья от ветра.
Джастер рядом. Пусть он и не хочет ночевать со мной в одном шатре, но я могу во всём на него рассчитывать. И хотя он сам в этом не признается, но я ему нравлюсь и у него на сердце…
Пусть даже он не простил меня и любит свою бывшую.
— Не собираюсь я ничего забывать, — пробормотала я вслух и уснула.
19. Обманка
— Эй, багибнытко! Ту кай? Ту ман шунэса?
Гортанный мужской голос ударил по ушам, вырвав меня из сна. В полумраке шатра было уютно, тепло, и вставать не хотелось. Во сне Джастер сидел рядом и при свете лампы шил туфли, иногда поглядывая на меня. На его губах играла мягкая улыбка, игла в руках мелькала, как у заправского портного. Он ничего не говорил, но было так тепло оттого, что он рядом…
Я прикрыла глаза, пытаясь сохранить воспоминания о приятном, и прислушалась.
— Здесь я, — ворчливо отозвался Джастер. — Слышу, не кричи, разбудишь. Чего тебе?
— Кхэратун домэр шавхани зовёт, — уже тише отозвался неожиданный посланник. — Дело к ней есть.
— Скажи, что скоро придём. Песню-то сложили?
— Три песни сложили! — Посланник довольно засмеялся. — Приходи, послушаешь!
— А как же, — весело отозвался Шут. — Непременно!
Я услышала, как зашуршала трава и захрупали веточки под ногами мужчин. Кажется, посланник уходил, а вот Джастер остановился возле шатра.
Теперь вставать точно придётся. Интересно, что за дело у Даэ Нану ко мне? Она же вчера всё сказала…
— Раз проснулась, ведьма, то вставай, и будем собираться. Нехорошо заставлять себя ждать.
Вот ведь… Через двойную ткань насквозь видит…
— Встаю, — негромко буркнула я, не сомневаясь, что он услышит.
Выбралась из-под плаща, чтобы у опущенного полога наткнуться на… новые туфли, аккуратные и добротно сшитые.
Конечно, они не были такими изящными и красивыми, как у горожанок, но я не сомневалась, что для дороги лучшей обуви просто не найду.
Джастер… Значит, это был не сон… Ну какой же он, в самом деле…
Я торопливо примерила обувку и выбралась наружу.
— Спаси…бо… — Я растерянно огляделась в поисках Шута и почти сразу обхватила себя руками: ночью прошёл дождь, в воздухе пахло сыростью, а трава и листья украшены хрустальными каплями. Как же хорошо, что у меня теперь новые туфли есть… Так удобно, и ногам тепло…
Только Джастера не видно.
Небо не распогодилось, и в сером сумраке лес выглядел свежо, но неприветливо.
— Брр! — я потёрла себя руками и кинулась обратно в шатёр за плащом. Холодно…
Вместе с плащом я взяла сумку. Не считая браслета двух судеб, это самая ценная вещь, которая у меня есть. Лютня Джастера лежала в шатре, но его торбы не было.
Не ушёл же он к домэрам без меня? Конечно, я не заблужусь — в мокрой траве тропинку хорошо заметно, — но всё-таки…
Я расчёсывала волосы, сидя на сухой земле в шатре, когда услышала шаги.
— Джастер?
— Готова? — Шут показался из-за деревьев и скинул капюшон. По его плащу дождевые капли скатывались вниз, как по шёлку.
Мой-то вот промок, вместе с подолом, пока я по кустам ходила.
— Косу заплести не хочешь? А то у тебя не причёска, а птичье гнездо на голове.
Какой же он грубый…
— Я не умею, — сердито буркнула в ответ. — И вообще, с ними теперь одни мучения! Они жёсткие и непослушные из-за твоей краски!
Я встала, убирая гребень в сумку, когда моё запястье бережно обхватили жёсткие пальцы.
— Подожди.
Джастер стоял передо мной так близко, что я чувствовала его дыхание и тепло. Только вот смотрела на яркие лоскуты рубахи, потому что боялась взглянуть ему в лицо. Иначе… Иначе…
— Дай, — он осторожно взял у меня гребень.
Он расчёсывал мне волосы, а я стояла, затаив дыхание и наслаждаясь лёгкими прикосновениями. Спутанные пряди в его руках ложились мне на плечи и грудь красивыми тёмными кудрями.
— Тебе так не нравится этот цвет?
Удивлённая неожиданным вопросом, я вскинула голову, чтобы увидеть мягкую улыбку. Почти как во сне… Хотя нет, это был не сон. И не собираюсь я ему ничего говорить.
Обойдётся.
— Не очень, — я отвела глаза, рассматривая соседнее дерево. Мокрая кора, мокрые листья, осина как осина. — Долго мне ещё твою деревенскую подружку…
— Потерпи, — он неожиданно крепко обнял меня. — Пока потерпи. Я разберусь, что к чему, и станет понятно, что нам делать.
Не отвечая, только вздохнула, греясь его теплом. Нам… Он сказал — нам…
— Ленту дай.
Я забрала из его руки гребень и достала из сумки ленту.
— Ты и косы умеешь…
— Умею, — он взял меня за плечи и легко развернул к себе спиной. — Я много что умею, Янига.
Он колдовал с моими волосами, а я держала в руках алую ленту, смотрела на шатёр и вдруг подумала, что всё, что у меня сейчас есть — благодаря Джастеру.
Сумка, туфли, мои платья, коих уже больше, чем у меня было за всю предыдущую жизнь. Лента вот тоже…
Браслет…
Опустив глаза, я смотрела на бусины, поглаживая их пальцами. Белая — наша первая встреча. Полосатая — наш договор.
Договор, изменивший всё.
Новые зелья. «Госпожа» Янига. Кронтуш — первая алая бисерина. Ярмарка. Живой меч… ещё одна алая капелька на двух нитках. Свинская деревня. Чёрная бусина. Нет, не хочу об этом думать. Не сейчас!
Лучше вот эта, белая бисерина. Я пришла…
Пришла, чтобы узнать… очень много всего.
Когда это было? Неделю назад? Больше? Луна Сильных трав ещё не полная, а я уже иду по своей судьбе.