До утра ветер Богиню уговаривал задержаться чуть, не спешить на дно морское, утром полюбоваться. Заманчиво прелести дневные расписывал, заслушалась Богиня, и захотелось ей самой взглянуть на красоту такую.
Дождалась она рассвета, а тут и Бог пожаловал. Осторожно глаз свой огненный приоткрыл, любуется на красавицу невиданную. А у Богини кожа как ночь черна, глаза серебром горят, в волосах золото да каменья сверкают.
И Богине он приглянулся: кудри как огонь горят, кожа светлей воды, весь мир светом наполнил, под звёздами такого не увидишь! И тепло ей под взором его, да только забыл Бог наказы ветра, распахнул глаз, чтобы красавицу получше рассмотреть. Ослепило и обожгло богиню, с криком скрылась она на дне морском, только ветер над волнами летает, плачет.
Долго Бог ветер к Богине засылал, ещё показаться просил, обещал не обижать больше. Уговорил, наконец, встретились они снова на рассвете. Исполнил Бог своё обещание, не стал спешить, подольше они друг другом любовались. День за днём всё дольше богиня наверху оставалась, и под взглядом Бога тёплым и ласковым расцветала её красота, и не хотелось Богине на дно морское возвращаться.
Но и Бог хотел на ночь взглянуть. Долго думала Богиня над его просьбой, хотелось ей тоже красотой ночной поделиться. И придумала. Собрала серебро из кос своих, звёздным светом напоила, дыханием своим оживила, к глазам своим приложила и дала Богу второй глаз. Долго Бог учился новым глазом смотреть. Сначала в щёлочку, потом всё шире открывал, пока не увидел ночь во всей красе. И тогда Богиня ещё краше ему показалась, ещё желаннее.
Дважды просил Бог Богиню стать его супругой, и дважды она отказывала ему, проверяя твёрдость намерений. Лишь в третий раз согласилась Богиня, когда поклялся он ей в верности и любви.
Стали они мужем и женой, и родилось у них детей множество».
Я вздохнула, оторвавшись от книги. Хотя с непривычки я устала читать, но легенда была очень красивой и… волнующе волшебной. Я бы не смогла объяснить, но что-то в душе отзывалось на эту сказку о боге и богине. Что-то очень глубокое, давно забытое и такое… родное.
Понятно, почему Джастер эту книгу почитать просит. Такие сказки сейчас не рассказывают.
Вот бы этот волшебник свои примечания так же писал, а не по-книжному…
— Красивая легенда, мне понравилась.
— Да, неплохая, — согласился воин. — Примечаний там нет?
— Нет. А что?
— Да так, ничего.
— Джастер.
— Что?
— Чем тебе легенда не понравилась?
— Почему? — удивился Шут. — Понравилась, она почти как баллада. Мне просто интересно, откуда бог с богиней взялись.
Я открыла рот и закрыла, потому что он был прав. В легенде об этом не было ни слова.
— И… Откуда, по-твоему?
Воин помолчал, а потом посмотрел на меня. Взгляд бы внимательный и глубокий.
— Ты знаешь, что в Сурайе есть целители и служители смерти? Они верят в богов и даже поклоняются им. Целители обращаются к пресветлому Богу, а служители — к богине Смерти. Так вот, если верить служителям, то была ещё одна легенда. Но её точно никто не помнит, а в летописях я её не нашёл. В общем, эти люди верят, что до рождения богов и мира существовал Хаос. Сочетание изначального времени, изначальной материи и изначальной силы. Он содержал в себе всё, и в нём не было ничего. Все, что создавалось, тут же разрушалось. А потом он создал мир и первых богов. Потому что хаос способен создавать невозможное, творить прекрасное и ужасное. Он зажигает звёзды и создаёт волшебные миры, даёт жизнь богам и демонам, людям и зверям, рыбам и птицам, деревьям и травам. Он является самой сутью жизни, пока в его сердце жива любовь к тому, что он создал. А ещё служители верят, что однажды всё вернётся в Хаос, чтобы быть сотворённым заново. Я думал, вдруг волшебники про это знают.
Что?! Целители и служители Смерти?!
А разве в Сурайе не волшебники и ведьмы живут? Торговцы же ни о чём таком никогда не говорили…
Но не верить Шуту после всего, что я сама видела…
Великие Боги! Да когда он успел не просто в Сурайе побывать, а ещё и с тамошними целителями и служителями смерти так близко пообщаться?! Неужели это они научили его такому необычному волшебству?! Он же упоминал тогда про какого-то целителя… Может, он на самом деле вырос в Сурайе? Ведь не просто так господин Эрдорик его в этом заподозрил…
А что Шут отнекивался… Так он про себя постоянно отнекивается, простым наёмником называется, а сам…
Боевая магия против нежити…
Да на такое моё воображение совсем не способно! Мне и в голову не приходило, что такая магия вообще бывает!
Ох, Джастер… Простым «псом» прикидывается, а сам, наверное, столько книг прочитал, что и волшебника за пояс заткнёт…
Шут отвлёкся от своего занятия и посмотрел на меня. Взгляд был долгим, и я уже ожидала очередного откровения, когда он усмехнулся.
— Ты что-то не о том задумалась, Янига. Почитай лучше ещё. Мне нравятся эти легенды.
Вздохнув и оставив все догадки при себе, я продолжила читать.
Новая легенда рассказывала о том, как Бог и Богиня населили мир растениями, животными, птицами и рыбами и отдали этот мир своим детям, ставшими богами воды, ветра, земли и огня, льда и холода, животных и растений. Но молодым богам стало скучно, и тогда они пошли к своим родителям. Услышали Бог и Богиня своих детей и населили мир людьми. А чтобы люди молодых богов слышали и слушали, наделили Родители людей дарами к силам разным. Научились люди и боги в мире жить, и признали люди силу молодых богов. И стали звать себя люди магами.
— «И маги избрали себе цвета по тем стихиям и проявлениям божественного, коим они поклонялись». — Незаметно для себя я начала читать примечания. — «Жёлтый цвет — цвет служителей божественной Пары. Пурпурные одежды избрали те, кто вступил на путь духовной мудрости, отринув искушения земные. Голубой избрали целители, в память о морской силе Богини, подарившей Богу второе око. Зелёный цвет — цвет травников и тех, кто поклоняется силе дерев и растений. Коричневый завещали боги заклинателям животных. Цвет огня — оранжевый или красный, — взяли себе маги, что поклонялись солнечному проявлению Бога во всех его ипостасях».
Нет.
Не может быть. Не верю. Он не мог этого знать.
Я оторвалась от книги и посмотрела на воина, сосредоточенно что-то оплетавшего тонким кожаным ремешком.
Что я знаю о природе своей силы, да? Почему ведьмы чёрное носят?
— Читай-читай, — не повернул Джастер головы. — Я слушаю.
Я нервно облизнула губы.
— «Белый цвет — цвет очищения и чистой духовности, цвет отшельников, служащих самой Богине».
Поражённая внезапным откровением, я замолчала, глядя в одну точку и пытаясь уложить в голове прочитанное. Легенды неожиданно обернулись… правдой.
Вот почему волшебники носят белое. И, выходит, слухи не врут, им действительно нельзя вступать в отношения с женщинами… И… И они знают, почему так.
— Они что, правда, до сих пор служат Богине? Но ведь все боги ушли после великой битвы! Ты же сам говорил! Это же все знают!
Шут в ответ пожал плечами.
— Понятия не имею, кому они служат, кроме короля. Я же не волшебник, ведьма, ты забыла?
— Джастер!
— Дочитай и делом займёмся. Солнце ещё высоко, как раз успеем до вечера, — коротко отрезал воин, ухватив кончик кожаного шнура и затягивая узел зубами.
Я посмотрела на небо и вдруг поняла, что до заката ещё далеко. А мне казалось, что уже вечер…
Никогда не думала, что книга так захватить может.
А в примечании остался последний цвет.
Чёрный.
Мой цвет.
И… Нет, не буду я сейчас догадки строить! Сначала прочитаю!
— «Чёрный же цвет использовали многие маги. Вопреки бытовавшему мнению простых людей, сей цвет не означает зло. Он является отсутствием цвета. Чёрный — цвет защиты и защитников, он символизирует ночь, соединение всех сил и отсутствие лжи. Маг, облачившийся в чёрное, делал внешнюю темноту источником своей духовной и магической силы, обращаясь к божественной Паре в их ночном проявлении. Те же, кто достигал в этом искусстве особенных высот, могли обернуть к свету даже тьму в душах человеческих».