И что об этом происшествии им лучше молчать.
С прищуром оглядев кусты, в лучших традициях Шута я сложила руки на груди и провозгласила:
- Проклятие снято. Можете выходить.
Ивняк заходил ходуном, и на берег стали выбираться женщины разного возраста. Их было намного больше, чем вчера. Похоже, вся деревня собралась, от старух до девчонок.
- Блл... бла-благодда...рим...ствуем, госпожа! - кланяясь и заикаясь, заголосили бабы на разные голоса. - Жуть-то какая...
- Надеюсь, это послужит вам уроком, - я опять позаимствовала суровые интонации Шута, и бабы, от мала до велика, дружно закивали, невнятно уверяя меня в том, что больше никогда в жизни ведьму не обидят, детям своим накажут, и всегда любой ведьме в деревне будет оказан должный почёт и уважение.
Я остановила их неумелые благодарности, грозившие затянуться надолго, коротким и чётким жестом, опять-таки подхваченным у Джастера.
Как же многому я у него научилась, оказывается...
- Оплату жду завтра утром. И чтобы ни гу-гу об этом. А то вернусь и прокляну ещё страшнее.
Развернувшись с прямой спиной и поднятым подбородком, я направилась в сторону темневшего на взгорке трактира, старясь не слишком явно отмахиваться от поднявшихся с травы комаров, чтобы не испортить впечатление от могущества ведьмовской силы.
Бабы, тихо и с опаской переговариваясь, следовали за мной в отдалении, чтобы растащить своих упившихся благоверных по домам и отпаивать их отворотной водичкой.
В свою комнату я вернулась тем же путём, что и пришла: через заднюю дверь. В зале еще слышались голоса особо стойких свинолюбов, но речь была неразборчива и переходила в храп.
Я закрылась в комнате, нервно кусая губу. Меня трясло после пережитого ужаса, только вот приготовить травяной отвар, обнять и успокоить меня некому.
Задув свечу, я легла, пытаясь хоть немного согреться под тонким шерстяным одеялом от внутреннего озноба, заодно размышляя, что делать дальше.
Джастер в своей неподражаемой манере предупреждал меня, что дело нечисто, но я не прислушалась к его словам. Ещё и накричала на него при всех. И не только накричала...
Никогда не видела, чтобы у него глаза белели от ярости. Даже не думала, что он может настолько разозлиться.
Не стоило снова напоминать о его возлюбленной. И грубить тоже не стоило.
За всё это время я не смогла помочь ему. Зато боли причинить успела много и, стыдно признаться, несколько раз - намеренно.
А ведь он мне жизнь спас и не однажды. В том числе - сегодня.
И чем я лучше той дуры, что навлекла беду на деревню? Похоже, ничем...
Джастер... Ты же не бросил меня, правда? Конечно, я виновата, что не послушала тебя, но ведь это же ты убил это чудище...
За окном прошуршали шаги и негромко стукнули вёдра: бабы носили воду с озера.
Я поуютнее устроилась на кровати, потихоньку успокаивая сама себя. Ничего. Наверняка Джастер уже успокоился, иначе не стал бы помогать. Я извинюсь перед ним, и он меня простит. Всегда же прощал.
И всё будет как прежде.
Надо завтра его найти. Он же не знает, что я уже все дела здесь закончила и ухожу...
Завтрак утром мне подала в комнату старшая дочь трактирщика с такими любезностями и поклонами, что даже неприятно стало. Но я терпеливо выслушивала её неловкие благодарности, а затем ещё пришлось принять и выслушать трёх женщин, принесших обещанную плату.
Собрав вещи, к которым добавился увесистый свёрток с наградой за снятие порчи, и такой же тяжёлый свёрток с колбасами, хлебом, варёными яйцами, крупой и зеленью, - вовремя вспомнила, что запасы еды Шут явно не пополнил - я покинула деревню с многочисленными напутствиями и благодарностями, но в одиночестве.
К счастью, я знала, где искать воина. На мои расспросы женщины рассказали, что вечером видели огонёк на другой стороне озера. А поскольку все деревенские мужики два дня гуляли в трактире, разжигать костёр там мог только Шут.
Пока же я брела по дороге, обходя озеро, и думала, что даже не представляла, насколько привыкла к обществу Джастера. Даже теперь, на виду деревни, я ощущала себя настолько неуютно и одиноко, что ещё немного - и за каждым кустом начнут мерещиться разбойники.
Моё оружие осталось у Шута. Я зашла в деревню как ведьма, а вышла нагруженная, как лошадь.
Но и без своих сумок я ему и в подмётки не гожусь, как воин...
Шут не был бы собой, если бы устроил лагерь близко к проклятой деревне. Где именно на другом берегу видели огонёк, бабы так и не смогли объяснить, споря и махая руками в разные стороны. И потому мне ничего не оставалось, как обойти всё озеро в поисках Шута.
Свернув с дороги, я долго пробиралась вдоль заросшего ивняком и камышами топкого берега, прежде чем под ногами перестало хлюпать, а глинистая земля сменилась сухой полупесчаной почвой. Ивы уступили место соснам, и идти стало легче, хотя берег заметно начал подниматься над водой.
Я не один раз успела обругать и себя, и Джастера, забравшегося в такие дебри, когда увидела небольшой просвет впереди и отсвет костерка. На радостях я поспешила вперёд, забыв обо всём, и едва не упала в узкую незаметную ложбинку ручья, запнувшись за выпирающие из земли узловатые корни.