- Скажешь всем, что наняла меня для охраны.
Мужчина равнодушно смотрел на улицу, давая мне возможность одеться не слишком краснея. Вот никогда не стеснялась своей внешности, а при этом грубияне поди ж ты... Как в первый раз...
- После вчерашнего нападения вопросов это не вызовет. Комнаты будем снимать разные.
- Договорились. - Я одёрнула платье и стала шнуровать корсет, постаравшись ничем не выдать горькую обиду: выходит, ему со мной настолько не понравилось... Поэтому исчез потрясающе нежный и чуткий любовник, полночи сводивший меня с ума? Сидит себе грубиян грубияном...
- Вот и отлично. - Джастер встал и направился к двери, не глядя на меня. - Сбор внизу. И поторопись, ждать не будем.
- Уже иду, - хмуро буркнула я в закрывшуюся дверь.
Ох, не умею я ещё с такими невоспитанными типами разговаривать. Вот Холисса этого грубияна быстро бы на место поставила. Она бы просто на него посмотрела, бровь бы вот так подняла, и он бы мигом кинулся на коленях прощения просить и умолять, чтобы госпожа ведьма его мужскую силу не проклинала...
Джастер оказался прав: моё появление в качестве его нового нанимателя вопросов у торговца не вызвало. Маленький человечек куда больше заботился о своей телеге со скарбом, чем о семье и о том, что к ним присоединилась какая-то молодая ведьма. Зато с его супругой, госпожой Пиночи, я быстро нашла общий язык. Женщинам всегда есть, о чём поговорить. А уж когда одна из них сделала любовную магию своим ремеслом...
Про своё намерение стрясти с хозяина часть оплаты за комнату или бесплатный завтрак я вспомнила, когда Кокервиль остался позади, а в животе тихо забурчало. Трактирщик и его прислуга на глаза Джастеру предпочли не показываться, а я была настолько поглощена мыслями о прошедшей ночи, что забыла про всё остальное. Хорошо, что я давно научилась иметь запас хлеба и сыра, чем и воспользовалась, запив всё водой из фляги.
Хотя я не была расположена болтать, уставшая от долгой дороги и присмотра за двумя недорослями-близнецами женщина изливала мне душу, рассказывая про свою жизнь. К счастью, всё, что от меня требовалось: сидеть рядом с ней в телеге, слушать и вовремя поддакивать для поддержания разговора. А заодно и договориться о продаже нескольких зелий. Для волос, для кожи, для женской привлекательности, для мужа, чтобы на сторону не смотрел...
К концу дня я устала не столько от дороги, - лошадка брела неспешно, а колея не страдала обилием выбоин, - сколько от общения с госпожой Пиночи. И втихую завидовала Джастеру, который шёл далеко впереди, проверяя дорогу. Я сильно подозревала, что он просто пользуется своим положением охранника и таким образом избегает людского общества.
На ночь мы остановились на какой-то полянке, которую нашёл наш проводник и охранник в одном лице. Торговец и его семейство наскоро поужинали всухомятку и сразу устроились спать, даже не распрягая уставшую лошадь. Джастер же сидел в стороне от лагеря, под деревом, и не обращал на нас никакого внимания.
Для меня оставалось загадкой: на самом деле он отнёсся ко мне, как к ещё одному нанимателю, или изображал это равнодушие при посторонних? Как-то не верилось в его холодность после волшебной ночи. Но то, как он вёл себя утром, когда мы были в комнате одни...
Так и не решившись подойти и заговорить с ним, я перекусила своими припасами, устроилась с другой стороны телеги и постаралась заснуть.
До самого Стерлинга, целых полтора дня пути, с Джастером я не перекинулась даже словом. Зато безумно устала от болтливой жёнушки торговца. Хорошо, что хотя бы оба недоросля смирно сидели в телеге под неусыпным оком мамаши и не приставали ко мне с вопросами, обходясь любопытными взглядами.
Увидев городские стены, я обрадовалась. И не только тому, что наконец-то избавлюсь от надоевшей кампании госпожи Пиночи и её семейства. Мне хотелось поспать на нормальной кровати и поесть горячего: за всю дорогу никто из мужчин так и не развёл костра, а я сама, косясь на мрачного Джастера, не решилась попросить об этом, перебиваясь водой и сухарями. Говорить про почти бессонную ночь, когда я старалась не слишком громко стучать зубами от холода, а под утро и вовсе прыгала по поляне, чтобы согреться, завидуя дремавшему под плащом Джастеру и укутавшемуся в одеяла семейству, - вообще не приходилось. К полудню я отогрелась и очень хотела спать, с трудом сдерживая зевоту.
Однако, вопреки моим ожиданиям, идущий впереди воин в чёрном не ускорил шаг, спеша в город, а, напротив, остановился, дожидаясь нас.
- Стерлинг. - Наш проводник холодно уронил с губ название города так, что поравнявшийся с ним торговец резко натянул поводья и торопливо закивал.
- Да, да, конечно, - он зашарил по одежде в поисках привязанного к поясу кошеля. - Вот.
На небрежно протянутую ладонь Джастера легло около десятка монет. Золотом. И, судя по толщине и размеру, это были даже не "бутоны", а полноценные "розы". Да столько, наверно, даже солдаты короля за месяц службы не получают! Мне на один "бутон" надо полсотни простых приворотных зелий продать! Или сорок любовных...
Да мы с Холиссой на ярмарках столько вдвоём не каждый день продавали! А этот! За пять дней! Горсть золота! Да другие наёмники за неделю работы по шесть серебряных "листочков" берут!
Нет, убивал Джастер, конечно, мастерски, и то, что он в одиночку уничтожил целую банду конкурентов, заурядным никак не назовёшь, но... золото?! И торговец, который берёг чуть ли не каждый медный "шип", как я успела узнать от его супруги, согласился?..