— Квартиру, машину и много денег, — ответила она быстро.
Роман часто-часто заморгал, потом всплеснул руками.
— Это смешно. Если я уйду из семьи, я оставлю жене и квартиру, и машину… а денег у меня очень мало. Все, что я зарабатываю сейчас, я трачу на наши развлечения. Если я ухожу от жены — я остаюсь просто голым.
— И что? — спросила Анжелика жестко.
— Не знаю, — сказал Рома растерянно. — Я просто хочу, чтобы ты знала.
Шурша, неслись мимо по набережной легкие, невесомые автомобили. Похоже, он был серьезно заморочен на Анжеликиной персоне. Это долгие дни и ночи; это почти вечность, дорога в неизвестность, сквозь тьму, и эти равнодушные фонари…
«Я не хочу чувствовать так тонко, — подумала Анжелика. — Я не хочу быть чувствительна рядом с ним. Я не хочу надолго».
— Ты что, всерьез думаешь, что у меня есть какие-то планы насчет тебя? — спросила она. — Далеко идущие планы?
— Не знаю, — покачал головой Рома. — Зачем-то ты со мной встречаешься…
— Зачем, зачем, — произнесла Анжелика ворчливо. — Я сама не знаю. Мне просто хорошо с тобой.
Это была не совсем правда; это была очень зыбкая правда; это была правда на последние несколько встреч. Но Анжелике не хотелось сейчас копаться в себе так глубоко; более того, не хотелось посвящать Рому во все свои мысли.
— Правда? — спросил с надеждой ее собеседник.
— А по моему лицу ты не можешь прочесть?
Рома молчал, по-щенячьи глядя ей в глаза; морщинки собирались на его лбу задумчивыми складками; он смотрел так, как будто проверял Анжелику на детекторе лжи. Взгляд работника спецслужб; внутренние фотоэлементы Роминого мозга медленно вращались, фиксируя его мысли.
— Боже, ну почему ты такой ребенок? — воскликнула Анжелика. — Разве можно задавать женщине такие вопросы?
Рома по-прежнему смотрел на нее, морща лоб. Наверно, он был внутренне не уверен в себе.
— Чего ты боишься? — спросила Анжелика. — Ты меня боишься?
— Если честно, то да, — со вздохом ответил Рома. — С той поры, как я тебя встретил, все так изменилось в моей жизни… Я боюсь этого.
Если бы Анжелика была хорошим психологом, наверно, она немедленно начала бы копаться в Роминых фобиях. Но сейчас ей просто хотелось, чтобы все было спокойно. Без проблем. Чтобы Рома успокоился и поверил ей. Как было бы легко!
— Не бойся, — сказала Анжелика.
Он положил ей голову на плечо, прижался. Анжелика медленно гладила его волосы, жесткие, черные… Наверно, в эту минуту она впервые почувствовала свою близость с ним. Ей захотелось защитить Рому. Сделать так, чтобы ему стало спокойно.
— Все будет хорошо, — повторяла Анжелика тихо. — Я с тобой. Я не сделаю тебе ничего плохого. Ты такой смешной…
Нежное тепло растекалось от ее пальцев. Это было приручением лиса из старой книжки; так хотелось хоть какой-то сказки.
— Господи, как мне хорошо с тобой! — негромко воскликнул Рома. — Хорошо и спокойно. Вот так бы сидел целую вечность. Я боюсь ехать домой. Мне так там плохо.
— Позвони домой, — предложила Анжелика. — Ты волнуешься, дергаешься, я так не могу.
— Я не буду звонить, — заартачился Рома. — Ты меня успокоила.
— Позвони. Убедись, что она уже дома.
Анжелика напряглась мысленно, как будто в ее силах было переместить Ромину жену из бани домой. Пусть она будет там. Пусть он успокоится и уедет. Пусть он поверит в ее, Анжеликино, великодушие.
— Это теперь неважно, — сказал Рома.
— Позвони, — повторила Анжелика с легкой настойчивостью в голосе.
Бросив на нее благодарный взгляд, Рома с мобильником вышел из машины. Анжелика видела, как он кричит что-то в трубку, слышала даже отдельные куски фраз. Сейчас ей действительно хотелось, чтобы у Ромы все было хорошо. Даже если ради этого им придется расстаться… Какая, в сущности, разница? Может быть, действительно, так красиво расстаться сейчас, на пике, после этого недавнего скандала, когда она почувствовала, что веревки может из него вить… с приложением некоторых усилий, но может? Рома, довольный, улыбающийся, широко распахнул дверцу «Опеля» и расслабленно рухнул на сиденье.
— Все нормально? — спросила Анжелика.
— Да, — Рома опять стал уверенным и шумным. — Она дома и ждет меня.
Но ревность… легкое такое сожаление шевельнулось у Анжелики внутри, но она безжалостно задавила это робкое никчемное создание.
— Я же тебе говорила, — сказала Анжелика легко.
От возбуждения у Кати дрожали коленки — кажется, ее последняя выходка оказалась удачной. Как все-таки примитивно устроены мужчины! Стоило ей однажды купить себе розы в ларьке у метро — и муж уже посмотрел на нее осмысленно, не как на шкаф какой-нибудь; а сегодняшняя идея с баней — похоже, вообще блеск! Поговорив с Катей по телефону, примчался, как будто где-то неподалеку дежурил, даже машину в гараж не поставил, вид побитый, озабоченный.