— Это твоя жена? — обалдела Анжелика.
— Да, — гордо ответил Рома.
Не веря глазам, Анжелика вглядывалась в запечатленный на фотографии образ: широкие скулы, крохотный острый подбородочек, аляповатый, нашлепкой, нос, узкие, плотно сжатые губы. Но особенно выделялись глаза — прозрачные, бесцветные, посаженные слишком далеко, по бокам маленького, бледного лица. «Как у лошади», — подумала Анжелика. Она перевернула страницу альбомчика, одну, другую, надеясь найти какое-нибудь более пристойное фото, — бесполезно. На всех снимках Катя Потехина представлялась печальной (чуть ли не до слез в глазах), сморщенной, напуганной, с втянутой в плечи головой, с криво сложенными ножками.
— Да-а-а, — потянула Анжелика наконец.
— Что? — заволновался Рома.
— Да так, ничего, — сдержалась Анжелика.
— Ну что ты про нее думаешь? — нетерпеливо спросил он.
— Сказать?
— Конечно.
— Честно? — вздохнула Анжелика.
— Да.
— Я не думала, что у тебя такой плохой вкус, — честно призналась Анжелика.
— Ну почему плохой, — сразу сник Рома, — вот ты мне понравилась.
— Я всем нравлюсь, — заметила Анжелика.
— Это, наверно, фотография неудачная, — торопливо сказал Рома, заглянув через ее плечо. — Мы тогда как раз ссорились. Вот эту посмотри, — он протянул руку и начал перелистывать странички.
— Я уже смотрела, — сказала Анжелика.
— Вот это мы в Болгарии, — настаивал Рома, — я как раз купил ей платье. Здесь она, по-моему, ничего.
Ромина жена на искомом снимке, устало потупясь, стояла у неестественно красивой пальмы, и взгляд ее туманила вековая печаль.
— Она прилично пострижена и со вкусом одета, — сообщила Анжелика. — Это все, что я могу сказать.
— Конечно, я даю ей денег на парикмахерскую, и одежду всю я ей выбираю.
— В остальном — безнадежно, — вынесла Анжелика свой вердикт.
— Что значит безнадежно? — озаботился Рома.
Анжелика резко сложила руки перед грудью, открещиваясь от дальнейших дискуссий:
— Нет, я лучше не буду.
— Почему? — он заметно волновался. — Мне интересно твое мнение.
— Извини, — сказала Анжелика. — Тебе лучше его не слышать. Просто я совсем по-другому представляла твою жену.
— Как?
Хрустальный образ фантастической красавицы Кати Потехиной со звоном рассыпался, трансформировавшись в корявое печальное существо с пушистой малиновой стрижкой.
— По-другому, — лаконично ответила Анжелика. — Мне казалось, что у тебя все в порядке со вкусом.
Она была разочарована, даже расстроена. Рома в ее глазах моментально потерял всякую ценность. Какого черта она вообще встречается с ним, если его требования к жизни так непритязательны? Какой же красавицей должна представляться ему Анжелика, если он не замечает уродства своей жены?
— Ну, по-моему, она очень ничего, — неуверенно сказал Рома. — Я ведь даже влюбился в нее когда-то.
Анжелика пожала плечами, не желая вступать в подобного рода споры.
— Ну, скажи что-нибудь про нее, — попросил Рома.
— Лучше я промолчу.
— Ну почему? — нагнувшись к ее коленям, он листал свой альбом. — Я специально принес эти фотографии, я хочу услышать твое мнение о ней.
«Раз он так хочет…» — Анжелика решила дальше не ломаться. — Рома, это худшее из всего, что ты мог выбрать, — сказала она.
— Почему?
— Ты, наверно, очень любишь ее, если живешь с таким… — в последний момент Анжелика сдержала поток слов.
— Ты не права, — жарко возразил Рома. — Я совсем не люблю ее.
Анжелика пожала плечами и потянулась к заднему сиденью, выражая готовность забрать сумку с причиндалами для бассейна. Однако Рома, похоже, не собирался выходить из машины.
— Не знаю, и ребятам с работы она нравится… — продолжал он.
— Рома, они говорят это ради тебя, — произнесла Анжелика с нажимом. — Ты что, хочешь, чтобы они сказали: «Ой, Рома, извини, но это конец всему»?
— Но почему? — растерянно спросил он.
— Ты хотел слышать мое мнение? Я буду счастлива, если я не права. А что твои друзья говорят про меня? — Анжелика попыталась сменить тему.
— Много чего, — неопределенно ответил Рома.
— Ну, например? Про мою внешность.
Она приготовилась услышать комплименты, даже подобралась вся. Сашины друзья, как один, были без ума от Анжелики.
— Они говорят, что ты слишком хороша для меня, и чтобы я тебя опасался, — сообщил Рома. — Что такие женщины, как ты… — он замялся, — опасны.