…В шикарной белой спальне с горными пейзажами на стенах, коврами на полу и двуспальной чистейшей постелью, выгодно отличавшей эту сауну, кое-что она понимать начала… И тем больнее было осознавать сделанную уже ошибку. Макс не замечал ни ее внезапной полноты, ни какой-то неуклюжей неловкости. Она для него была прежней Анжеликой, желанной, прекрасной, и все было, как прежде. Она растворялась в нем — без остатка. Чужой муж, отец двоих детей, мальчик с чуть китайскими глазами, Кеану Ривз, божество великолепное…
— Я тебе позвоню через пару недель, хорошо? — небрежно сказал Макс, проводив ее до подъезда.
— На трубку звони, — кивнула Анжелика и тут же добавила вдруг охрипшим голосом: — Я всегда рада тебя видеть.
Позже, уже засыпая в своей постели, думала: как странно, с Максом ничего не изменилось, все так легко, и их отношения остались прежними. Это говорит о глубине чувств или, наоборот, о легкости? А чем они будут заниматься, встречаясь, когда Анжелика станет совсем беременной? Если он позвонит, конечно… Да нет, конечно же, позвонит, ведь все так же, как всегда, ничего не изменилось, все по-прежнему…
Катя чувствовала, что еще немного — и она сорвется. Она все чаще кричала на Шурку, отвешивала ему подзатыльники, все чаще сидела, тупо уставясь в одну точку. Она уже не стеснялась подслушивать у двери, когда Ромка разговаривал с кем-нибудь по телефону. Она прокручивала в голове возможные разговоры с мужем и Анжеликой, различные варианты ответов собеседников — и свои красивые фразы. Ей казалось, что она готова к любой беседе на любую тему, касающуюся ее личной жизни, и поэтому частенько отвечала невпопад, заранее заготовленными предложениями, переводя разговоры с мужем на больную для себя тему, продолжая внутренний диалог с Ромкой воображаемым. Когда становилось совсем невыносимо…
Она вошла в комнату, где он работал на компьютере, и начала с места в карьер:
— Ты никуда не уйдешь, понял?
— Я и не собираюсь уходить, — немного удивленно ответил муж.
— Это твой дом, твой ребенок, и я — твоя жена, — Кате казалось, что ее слова звучат очень убедительно. — Ты никуда не уйдешь. Только через мой труп. Я намерена бороться за свое счастье.
Ромка отодвинулся от компьютера, раздраженно постукивая пальцами по столу.
— Да не ухожу я никуда! «Бороться за счастье», — передразнил он. — Где ты таких выражений набралась? Заранее продумала, что будешь говорить?
— Рома, я не могу больше, — дрожащим голосом сказала Катя. — Меня по ночам кошмары мучают.
Это был хороший ход. Великолепный.
— Какие кошмары? — озаботился Ромка.
— Ужасные, — Катя едва сдерживала слезы. — Как будто она приходит и душит Шурку, а я ничего не могу сделать, ноги как ватные. А ты… ты…
— Что я?
Крупные капли покатились по Катиным щекам.
— Ты просто стоишь и смотришь, как она его душит, — договорила она шепотом.
— Ерунда какая! — сказал Ромка.
— Я боюсь засыпать!
— Меньше нужно думать об этом, — он бессмысленно водил мышкой по коврику с изображением Годзиллы. — Вообразила себе!
— Она ведьма. Она заколдовала тебя. Она как Снежная Королева, и в твоем сердце теперь — только лед.
Слезы душили, и Катя разрыдалась в голос. Она стояла, прислонясь лицом к шкафу, и плакала, пока не почувствовала на своих плечах сильные руки мужа.
— Боже мой, девочка моя! — голос у него был растерянный. — Перестань! Ты говоришь ужасные глупости!
— Ты ничего не видишь вокруг! — всхлипывала Катя. — Как будто в глаз тебе попала льдинка! Я боюсь!
Фразы были заранее заготовленными, но слезы — реальными. И, кажется, это действовало.
— Чего ты боишься? — спросил Ромка, обнимая ее.
— Ее боюсь.
— Глупо. Она ничем не держит меня.
— Так почему же ты не уходишь от нее? — резко обернулась Катя.
— Потому что я так хочу, — сказал Ромка.
Происходящее в его мозгу было недоступно Кате. Он обнимал ее, гладил по волосам — и в то же время говорил о том, что не собирается расставаться с этой стервой.
— А я не хочу! — воскликнула Катя. — Ты мой муж, и ты обещал всегда быть со мной!
— Я всегда буду с тобой, — сказал Ромка с внезапной нежностью. — Если только ты не наделаешь каких-нибудь глупостей.
— Я требую, чтобы ты бросил ее, — голос у Кати сорвался, перешел на бас. — Я никуда не уйду, и тебе не позволю уйти. Ты бросишь ее. Обещай.
— Ну, подожди, — муж прижал ее к себе крепче, поцеловал в макушку. — Подожди.