— Ах, вот как? — вспылила Анжелика. — Я была права, что не хотела рассказывать тебе об этом!
— И не нужно было мне рассказывать, — сказал Рома.
В его спокойствии было что-то напускное, отрепетированное. Никакие Анжеликины возгласы не могли пробить эту стену. Он уже все решил для себя.
— Тебе не нужно знать правду?
— Правда в том, что Катя не может знать твоего домашнего телефона, — сказал Рома жестко. — Бумажка с моим телефоном лежит в моем сейфе, а сейф запирается на ключ. Ключ от сейфа один, и он постоянно находится у меня, с моими ключами. У Кати нет ключа от сейфа.
— А кто же мне тогда звонил? — растерялась Анжелика.
— Я не знаю, зачем ты все это придумала, — сказал Рома устало. — Вернее, знаю. Я даже проверил все номера телефонов у себя на аппарате дома. У меня аппарат с АОНом, и он запоминает все номера телефонов, по которым звонили. Она не звонила и на твою трубку.
Это был совершенно неожиданный поворот для Анжеликаи. Первые несколько минут она даже не знала, что сказать. Вот в чем, оказывается, было все дело. Вот почему он решил принять ультиматум жены.
— Она могла позвонить из автомата…
Рома только рукой махнул:
— Я не хочу даже слышать об этом!
— Хорошо, — сказала Анжелика в торопливом раздумье. «Опель» неумолимо приближался к стоянке, и времени на выяснения оставалось все меньше и меньше. — У меня такое ощущение, что весь мир против меня. Впервые в жизни мне стали сниться кошмары.
— Мне тоже снятся кошмары, — с внезапным жаром ответил Рома. — Как будто я ползу по каким-то узким коридорам, в темноте, кругом какая-то вода, и выхода нет. Или как будто я тону. В черной воде. И меня что-то медленно тянет на дно. Затягивает. И в какой-то момент я делаю усилие, чтобы всплыть вверх, к свету.
— И ты не знаешь, что так тянет тебя вниз? — спросила Анжелика. Она-то знала: это Катя, Катя Потехина, липкая, страшная, по-утопленничьи серая, сродни вязкой тине…
— Боюсь, что знаю, — вздохнул Рома. — Потому что в тот момент, когда я всплываю вверх во сне, я просыпаюсь и вижу рядом с собой жену. И тогда мне хорошо. Спокойно.
— Понятно, — сказала Анжелика. Ну нет, милый, на сегодня разговор не закончен. Я сегодня выясню все, чего бы мне это ни стоило. Расстаться — значит расстаться сейчас… Страшно даже подумать… расстаться…
В этот день сладкая дрожь терзала Катю. Предчувствие счастья. С утра Ромка сказал, что расстается с Анжеликой. Сказал твердо, уверенно, спокойно — это было его решение. Катя пыталась скрыть ликующую улыбку, но когда он ушел…
Весь день был полон невыносимого счастья. Сегодня все должно было решиться. Всему когда-то приходит конец, только их с Ромкой отношения вечны. Сейчас Катя свято верила в это. Отношения эти могли меняться, становиться лучше или хуже, но это навсегда. Точно.
Часов в восемь вечера к ее ликованию начало примешиваться беспокойство. Сначала легкое, почти невесомое. Расстаться со Снежной Королевой… Сказать пару фраз… нечто не очень важное, может быть. Почему это тянется так долго?
Шурка шумно играл в машинки, отвлекая от мыслей. Наверно, Ромка объясняет Королеве все. Чтобы донести доходчиво. Чтобы она пошла на аборт. Чтобы…
В полдесятого она уложила Шурку спать. Она не могла даже позвонить мужу! Нет, ведь он точно все решил — Катя видела это по его глазам. Нужно только подождать… Еще раз подождать…
Ромка позвонил сам. В половине первого.
— Катя? Привет, — его голос был искусственно-веселым. — Ну, как твои дела?
— Где ты? — только и смогла выговорить Катя.
— Я буду через час, — сказал Ромка.
— Где ты?
— Я на стоянке у ребят.
— Где?
— У тебя же там высветился номер, посмотри, если не веришь! — взорвался он. — На стоянке я!
Все плыло перед глазами — мир кружился, все вещи кружились, не в силах встать на свои места. «Нужно взять себя в руки, — Катя глупо улыбнулась, — взять себя в руки, это еще не конец, он еще ничего не рассказал!»
— И когда ты появишься? — спросила она.
— Через час, — проникновенным голосом произнес Ромка.
— А почему не раньше? Ты там с кем?
— Я приду домой, и поговорим.
— Она с тобой?
— Я буду через час, — ответил Ромка холодно. — Все.
Она держала в руках пустую телефонную трубку, и короткие гудки мелкими мурашками ввинчивались в мозг.
Тихо вздрагивая, Катя прислонилась к стене. Почти что смерть.
Оставалось одно: нужно идти на стоянку. И там решить все.
Там решить все. Тупо, не попадая руками в рукава, она надевала дубленку, ноги несгибающиеся совала в сапоги…