— Она счастлива, — ответил Роман. — Ну, я тоже испытываю какие-то чувства. Приятно сознавать, что твое присутствие способно осчастливить человека.
— Значит, я все-таки помогла тебе разобраться в твоих семейных отношениях. Как опытный психолог. Несмотря ни на что.
— Да, — согласился Роман. — Очень. Я так благодарен тебе. Хотя тебя, может быть, это оскорбляет.
Он вдруг подумал, что они разговаривают, как на похоронах. Как будто произносят надгробные речи. Похороны любви. Где-то он уже слышал эту банальную фразу.
— Да ладно, — сказала Анжелика равнодушно. — Мне нужно решить сейчас, как все будет дальше.
— Будет интересно посмотреть на тебя через какое-то время.
— Не удастся посмотреть.
— Почему? — насторожился Роман.
— Не хочу. Зачем?
— Ну, как хочешь, — сказал Роман разочарованно. Как-то не так все это происходило. Не так, как он ожидал. — Только еще раз, наверно, нам придется встретиться.
— Зачем?
— Я хотел сказать… — Роман замялся, — насчет трубки… как тебе будет лучше? Наверно, все уже привыкли к номеру твоего телефона?
— В принципе, да.
— Ну, если ты отдашь мне за него сто долларов, считай, что мы в расчете, — сказал Роман.
Анжелика посмотрела на него недоуменно, потом удивленно, потом с ошарашенно-неверящей улыбкой, потом с презрением. Последующие пять минут были для Романа адом. Наверно, Анжелика восприняла эту трубку как его подарок, и поднятый им вопрос о деньгах был неожиданным для нее. Роман настаивал, чтобы вопрос с телефоном был решен в течение как можно более короткого срока. Анжелика, бросив несколько саркастических, издевательских фраз, в конце концов осчастливила его взглядом, достойным некоего неодушевленного предмета, и сказала:
— Неделю.
— Если ты не сможешь к понедельнику… — Роман низко нагнул голову, чтобы она не видела, как его щеки заливает краска, — можешь тогда отдать его мне пока, пусть он просто у меня полежит. Когда будут деньги — отдашь и заберешь телефон.
Анжелика презрительно сощурилась.
— Деньги у меня есть, — заявила она. — Но даже если бы их не было, я бы сдохла, но к понедельнику они были бы.
По иронии судьбы, по случайному совпадению Макс привел Анжелику в тот самый ресторан «Патио Пицца», где как-то они обедали с Ромой. Клетчато-красные скатерти, добротная деревянная мебель, салат-бар в центре зала. Забеременев, Анжелика стала есть непростительно много, еще больше, чем обычно, и сейчас до краев наполняла свою тарелку салатами, со знанием дела отделяя вкусные собрания овощей и зелени от менее вкусных. Макс, опершись на правый локоть, с улыбкой наблюдал за ней: сам он ограничился парой ложек итальянского макаронного салата и горкой разноцветных перцев.
Как только Анжелика и Макс вдвоем вошли в ресторан, все взоры обратились к ним. Девчонки-официантки зашептались между собой, переглядываясь: это была обычная реакция на появление Макса в общественных местах, но сейчас его сходство с героем нашумевшего фильма еще усиливало эффект. Великолепно осознавая свое превосходство над всеми присутствующим, Макс небрежно скинул длинный кожаный плащ и помог Анжелике снять ее узенькую курточку. Странно, но рядом с ним Анжелика уже не чувствовала себя толстой и убогой, как должна была бы: что ж, смотрите все, красотки с тонкими талиями, мой мальчик любит толстеньких и неопрятных, в мятых мужских брюках и флисовых «адидасках», а на вас, чулочки-мини-юбочки-каблучки, ему наплевать.
Пусть только сегодня, пусть на один день, ведь все эти крашеные куклы не знают, что только один день в месяц (ну, пусть в две, в три недели) Анжелика может позволить себе похвастаться этим бесценным красавцем, все остальные дни после работы Макс едет к себе домой, к своей жене, нежной, изящной, золотокудрой куколке с глазами Барби (вот чей облик рисовала Анжелика, когда представляла себе еще не виденную Катю Потехину). Нежная куколка будет хлопотать вокруг сумрачно-красивого Макса, подкладывать ему домашние салатики и котлетки в тарелку, подливать кофе или чай в большую цветастую чашку… И двое детей, мальчик и девочка, будут тут же…
— Замуж не собираешься? — спросил Макс, когда Анжелика наконец расправилась с салатами и сразу, без перерыва, обильно запив вином, принялась за лазанью.
— С чего ты взял? — удивилась Анжелика.
— Ребенок все-таки, — пожал плечами Макс.
Анжелика грустно усмехнулась, прожевала, запила.
— О чем ты? Даже и не думала. Что я, ребенка не воспитаю? Один или два — какая, в конце концов, разница?
Макс скучно возил вилкой в растерзанной лазанье, выбирая, с какого кусочка начать.