– Ладно, хватит про церковь! – перебил магистру какой-то молодой журналист. – Гринлендс – светское государство, и его жители хотят знать, где их законная правительница. Мы хотим видеть её величество.
– Леди Амалия Корнуэл жива, здорова и находится в своих покоях, – мне показалось, Эрика подчёркнуто опустила королевский титул. – Она готовит речь. Ближе к вечеру она выступит перед своим народом в последний раз… Тише, тише, – магистра подняла руку жестом, который, по-видимому, самой ей казался царственным. – Это не значит, что с ней случится что-то плохое. Она последний раз выступит перед гражданами Гринлендса как королева. Потом вы сможете общаться с ней, как и с любым частным лицом. Амалия Корнуэл – женщина мудрая и дальновидная. Она понимает, что светская власть не оправдала себя, и согласна сложить с себя полномочия, передав власть Ордену Пресвятой Девы-воительницы. Или Спящей Девы, как мы ещё называем нашу святую покровительницу. Пока она спит и посылает свои видения нам, своим слугам, мы правим от её имени. Когда же Дева проснётся, это станет началом новой эры в истории человечества. Это станет началом настоящего Золотого века, но наступит ли он, зависит от нас. Не только от адептов нашего Ордена, но и от вас от всех, дорогие братья и сёстры. Восславим же нашу Пресвятую Деву, да приблизится её светлое царствие!
Эрика встала и взмахнула широкими серыми рукавами, словно дирижируя невидимым оркестром. Органная музыка и хор обрушились на нас, едва не оглушив. Самандар убавил звук телевизора, но торжественное песнопение не стало тише. Скорей наоборот. Оно звучало со всех сторон, постепенно набирая силу.
– Они врубили запись по всему городу, – морщась, как от зубной боли, простонал Джонни. – Если не по всему королевству… Боже, это надолго? Или они надеются таким образом разбудить свою Спящую Деву?
– Посмотрите на них! – Талифа подошла к окну. – Такое впечатление, что они заснули на ходу.
Несколько серых гвардейцев, проходивших по улице мимо наших окон, замерли на месте с полузакрытыми глазами. На их лицах застыло что-то вроде блаженства.
– Ну и ну, – поёжился Джонни. – Я думал, таким шумом можно разбудить мёртвых, а они наоборот заснули. Ребята, всё ещё хуже, чем я думал. Вот только религиозных фанатиков нам у власти не хватало. Почему никто не спросил эту мумию, как она до всего этого дорвалась? И откуда она свалилась на наши головы…
– Да они бы спросили, если б не оглохли, – усмехнулся Самандар.
Представители СМИ и впрямь выглядели потерянно, совершенно оглушённые музыкой и громким, заунывным хором. Они ждали, когда песнопение закончится, но создавалось впечатление, что эта шумовая атака не прекратится, пока на сведёт всех с ума.
– Да и кто её знал, эту Эрику Хоббер? – пожал плечами Самандар. – Когда разразилась катастрофа, следствие по делу Лестера, связанное с гробницей царевны и всей этой историей, только началось, СМИ вели себя осторожно, не трепали имена тех, кто имел к этому какое-либо отношение. По сети всякое ходило на эту тему, но, по-моему, эта история ни одного дня не была гвоздём программы. Хватало скандалов из жизни звёзд, а их жизнь, сами понимаете, всегда затмевает мир науки… О Аллах, да когда же это прекратится?
Возможно, Аллах его услышал, потому что песнопения умолкли. Однако продолжения репортажа из Круглой комнаты мы не увидели. Экран телевизора погас. Минут через пять несколько каналов возобновили работу, и по всем показывали примерно одно и то же. По городу шагали паукообразные механизмы, которые очищали улицы от битого камня, обломков и прочего мусора, оставшегося после катастрофы. Кое-где под руководством людей в голубовато-серых комбинезонах уже восстанавливались дома. Время от времени на экране возникало улыбающееся лицо корреспондента, говорившего, что братья и сёстры с планеты Фелиция помогут гражданам несчастной Арианы решить все её проблемы, и прежде всего – восстановить разрушенные города. Эти тележурналисты не походили на живых мертвецов, но они явно были не местные. Город находился во власти королевы Мышильды и её подданных.
– Фелиция? – Джонни наморщил лоб. – Никогда не слышал о такой планете. Наверное, где-то далеко…
– Думаю, мы ещё долго ничего не поймём во всём этом театре абсурда, – мрачно констатировал Самандар.
– И всё же надо что-то делать, – собственный голос показался мне чужим. Больше всего на свете мне сейчас хотелось отключиться и хотя бы полчаса не ломать голову над этими новыми загадками, неожиданно свалившимися на нас ранним утром.