– Классика жанра, – усмехнулся Джонни. – Господин Коффи говорил, что он не любитель новых технологий. Оно и видно.
В другом крыле находился офис господина Коффи – приёмная со старым компьютером на массивном деревянном столе, и узкая комната, уставленная несгораемыми шкафами. Каждый был заперт на кодовый замок. Джонни сказал, что мог бы взломать эти коды, но вряд ли стоит тратить на это время и силы. Что там может быть кроме деловой документации, а если даже и есть что-то ценное, то нас это всё равно не касается, ведь мы тут не для того, чтобы грабить такого милого человека.
Не знаю, в каком стиле Коффи хотел оформить свою приёмную, но получилось что-то среднее между стилем рококо и стилем абсурда. Все стены в лепных украшениях – растительные узоры вперемежку с круглыми ангельскими личиками, словно выглядывающими из райских кущ. Своими плотоядными улыбками они напоминали пухленьких вампирчиков, которые высматривают очередную жертву. Резьба, покрывавшая стол и кресло Коффи, тоже представляла собой растительный орнамент, а клиентам предлагались вполне современные кресла, принимающие ту форму, какая удобна сидящему. Видимо, имелось в виду, что безутешные родственники должны чувствовать себя в этой комнате максимально комфортно, хотя лично мне было тут не по себе – и от смотрящих на меня со стен младенцев-вампиров, и от мертвенно-белых искусственных цветов в огромных вазах по обе стороны стола.
Самое интересное находилось на втором этаже. Дверь с надписью «Прозекторская» Джонни даже не открывал. Другие тоже не хотели, но я-то привыкла каждый закуток проверять. Как я и ожидала, ничего страшного мы там не увидели. Было бы смешно, если бы хозяин сего заведения, закрывая его на неопределённый срок, оставил тут тела. Отделанная кафелем комната, похожая на операционную, сияла чистотой. Так же, как и соседние комнаты со шкафами, где хранились инструменты и многочисленные склянки из мутного стекла, о содержании которых я ничего не знала и не хотела знать. Холодильник я тоже проверила. Все десять камер.
– Думаешь, тут кто-то мог спрятаться? – спросил Джонни. – Тогда проверь и все гробы на складе здешних товаров. Он пол-этажа занимает.
Гробов я за годы службы повидала достаточно и даже несколько раз вскрывала их в интересах расследования. Воспоминания, от которых не избавишься до самой смерти. Даже зная, что гробы в похоронной конторе пусты, я каждую крышку поднимала с замиранием сердца. Пятьдесят шесть гробов всех цветов и размеров. От самых дешёвых, обитых простой тканью, до покрытых резьбой и позолотой, украшенных стразами и даже рельефами. У нескольких напротив того места, где должно быть лицо покойного, имелось окошко, предназначение которого было мне совершенно непонятно.
– Наверное, это для тех, кто привык всё держать под контролем, – мрачно пошутил Джонни.
Возле склада гробов находилась мастерская, где их делали, заваленная досками, рулонами ткани, банками с краской и какими-то ящиками, которые Джонни ехидно предложил мне тоже проверить – вдруг там злобные карлики спрятались. Дальше располагалась мастерская по изготовлению памятников и всякой надгробной скульптуры. Преобладали мраморные ангелы и женские фигуры в позе скорбящей богоматери. Лица у тех и у других были скорее сонные, чем скорбные. Что тут сразу привлекло наше внимание, так это огромный саркофаг в дальнем углу мастерской. Мраморный, отделанный тем светящимся камнем луминитом, который украшал многие здания Арсланбада, он производил впечатление даже в незаконченном виде.
– Явно для фамильного склепа, – сказал Джонни. – В него поставят гроб и накроют крышкой… Видимо, вот этой.
Он показал на прислонённую к стене мощную плиту с рельефной фигурой спящего льва. Чуть ниже льва было высечено что-то вроде герба, а выше крест, изображённый в весьма специфической манере. Точно такой же когда-то красовался на моём парадном плаще и значке тамплиера. А ещё был выгравирован на рукояти кинжала, который мне, как и всем выпускникам академии Тампль, вручили вместе со значком.
– Саркофаг для рыцаря Храма, – догадался Джонни. – Ну-ка, что там на гербе? Солнце и, кажется, опять лев…