Волшебный мальчикъ и двочка смотрли на дтей, которые пришли, и дти смотрли на нихъ и шептались между собой.
– Смотрите же сюда, дти, вотъ гд сцена, – сказала мамаша, указывая внизъ въ одну сторону. Дти посмотрли туда, и имъ не понравилось. Тамъ сидли музыканты, вс черные, съ скрипками и съ трубами, а повыше были нехорошіе простые доски, какъ въ дом въ деревн полъ, и на полу ходили люди въ рубашкахъ и красныхъ колпакахъ и махали руками. А одна двочка безъ панталонъ въ коротенькой юбочк стояла на самомъ кончик носка, а другую ногу выше головы подняла кверху. Это было нехорошо, и дтямъ стало жалко этой двочки.
– Который театръ, мамаша? – спросилъ Николинька.
– Этотъ самый, – отвчала мамаша, въ трубку глядя на двочку и указывая на нее.
Дти стали смотрть туда; двочка прыгала, вертлась, и другія прыгали и танцовали съ ней, и ничего не было смшнаго. Правда, сзади двочки было сдлано точно море и мсяцъ, это было хорошо.
– Неужели это настоящія двочки? – спросила Лизанька, которой было страшно отчего-то и хотлось плакать.
– Разумется, настоящiя! – отвчала Варинька, – посмотри, какъ она ходитъ; какъ туда зайдетъ за эти перегородки, очень видно, что настоящія.
Лизанька обидлась.
– Которыя съ нами рядомъ сидятъ, я вижу, что настоящія, a т – я не знаю.
Но и Вариньк было веселй смотрть на ложи и на люстру и особенно на сосдку двочку и мальчика, чмъ на самый театръ. Маленькіе сосди тоже смотрли на нихъ, a старшіе все заставляли смотрть на танцовщицъ. Было смшно только, когда вдругъ вс начинали бить въ ладоши, да еще передъ самымъ концомъ было хорошо и смшно, когда на сцену пришло много людей съ алебардами, стали бить другъ друга, сдлался пожаръ, и одинъ провалился, только жалко – тутъ-то и закрылась занавсъ. —
Сосдніе дти встали и вышли изъ ложи съ офицеромъ, который былъ съ ними.
– Какъ жарко! – сказала мамаша и тоже вышла съ дтьми въ коридоръ и стала ходить. Лизанька держалась за нее, чтобы не потеряться, другіе ходили сами. Офицеръ съ волшебными дтьми тоже ходилъ. Встрчаясь, дти смотрли другъ на друга и смотрли такъ пристально, что ничего не видали подъ ногами, и Лизанька такъ заглядлась, что спотыкнулась и упала. Но она не заплакала, a покраснла и засмялась. И наши дти, и волшебныя дти захохотали. Волшебныя дти еще показались лучше, когда смялись.
– Такія хорошенькія, веселыя, особенно двочка, – думалъ Николинька. – Особенно мальчикъ, – думали Лизанька и Варинька. – Quels charmants enfan[t]s!5 проговорила мамаша гувернантк, но такъ, чтобы офицеръ и дти слышали. В душ жъ она думала: хороши дти, но мои лучше. Дтей очень испугало и удивило то, что ршилась сказать мамаша; однако она это хорошо сказала. Отойдя на другой конецъ коридора, офицеръ тоже самое сказалъ своимъ дтямъ.