В следующую секунду Гермиона почувствовала, как нега охватила её разум. Словно не было ни единой проблемы в жизни, ни единого препятствия, ничего не имело значения, кроме того, что она должна, обязана, нет, это было делом жизни девушки — забраться с ногами на стул. Это ощущение отпустило так же быстро, как и накрыло.
— Грейнджер, нам ждать стишок? — услышала она голос Нотта с третьей парты, обнаружив себя на стуле.
— Очень весело, — закатила она глаза, спрыгнув.
— Никуда не годится, — фыркнул Грюм. — Вашими сознаниями руководить легче, чем этим чёртовым пауком! Поттер, давай ты!
Она наблюдала, как на лице Гарри беззаботность сменяется настороженностью. Он сгибал голени, но потом разгибал, пытаясь бороться. В конечном итоге, он прыгнул, но ударился головой о стол.
— Вот! Это уже хоть что-то! — довольно проговорил Грюм, спрашивая, не нужно ли ему к мадам Помфри.
— Молодец, Гарри! — улыбнулась Гермиона, пропуская его на место.
— Как ты это сделал? — поднял брови Рон, которого профессор тоже без всяких трудностей подчинил своей воле.
Поттер открыл рот, но Гермиона услышала имя Малфоя и повернулась. Это должно быть весело. Драко поднялся со своего места и пошёл к доске с таким вздохом и одолжением, будто его отрывали от собственного графика. Словно они там с Забини на последней парте решали дела министерской важности, а не играли в чернильные бои или ещё какую чепуху, убивая время.
Пэнси расплылась в улыбке, смотря ему вслед, и Гермиону затошнило. Паркинсон чуть не опоздала на прошлые Зелья (что, конечно же, никак не сказалось на баллах Слизерина), потому что доделывала лабораторную за Малфоя. А он ей даже спасибо не сказал. По крайней мере, Гермиона не слышала. Гриффиндорка окинула взглядом Пэнси, пока та не отрывала глаз от спины Драко. Она была красивой. Дрянной характер — это другой разговор, но смотря на то, как Паркинсон вела себя с Малфоем, можно было догадаться, что в ней есть и хорошая сторона, припрятанная от чужих глаз. Он вообще её не стоил. Потому что вряд ли кто-то заслуживал того, чтобы тобой пренебрегали вот так.
Драко развернулся, смотря на профессора с вызовом.
— Империо! — услышала Гермиона за спиной и приготовилась к реакции.
Но её не было. Никакой.
Складывалось чувство, что Грюм случайно заклял его Петрификусом, и ученик замер. Всё та же поза, сложенные в карманы брюк руки. Что за неуважение? Мужчина прищурил глаза, подходя ближе со всё ещё направленной на ученика палочкой. И тут Малфой слегка наклонил голову. Все пододвинулись ближе, ожидая, что сейчас начнётся шоу, но спустя секунду стало ясно, что этот жест был волей самого Драко.
Когда Грюм наконец опустил палочку, парень сдержанно выдохнул — единственное доказательство того, что сопротивление стоило ему хоть каких-то сил. И то, Гермиона услышала это только потому что сидела на первой парте. Что за чёрт?
— Не ваш день, профессор, — пожал плечами Драко. — Повезёт в следующий раз.
Грюм подошёл к нему, поджимая губы.
— Вижу, вижу, Малфой, хорошая дрессура, — протянул он. — Жаль, что вы не поделились своими умениями со своим отцом, возможно, тогда у него не было бы подобного оправдания.
Они с Драко сверлили друг друга, ведя немой диалог. Упоминание Люциуса насторожило всех, хотя не было сказано ничего конкретного. Гарри толкнул Гермиону локтем, давая понять, что хочет поговорить об этом позже.
— На место! Следующий! — рявкнул учитель, явно разозлившись, хотя по логике всё должно было быть как раз наоборот.
Когда час спустя они шли по коридору, заглядывая в расписание и облегченно находя там урок с Хагридом, Гермиона вцепилась в ручку своей сумки, чувствуя, как в её голове вращаются шестеренки.
— Просто невозможно — использовать Империус на учениках! — возмущался Рон, которого заставили сделать аж двадцать приседаний. — Он просто сумасшедший!
— Вы видели, что сделал Малфой? — перебила друга Гермиона. — Точнее, то, чего он не сделал? Это немыслимо! Для этого нужна не абы-какая практика.
— Подумаешь, слизняк что-то смог! — фыркнул Рон, но в его голосе чётко читалось задетое самолюбие. — Всё дело в том, что Мэнор не наносим, и он может использовать в нём магию сколько угодно, даже без разрешения — никто не узнает! Хотя, я бы там не согласился жить, даже если бы мне заплатили. Говорят, он больше похож на пристанище инферналов, что…
— Да не в этом дело! — цокнула языком Гермиона, толкая друзей в проход, который был кратчайшим путём к опушке, где проходили уроки Ухода за магическими существами. — Такое сопротивление Империусу требует подготовки. Идеального владения окклюменцией, я читала об этом. Тренировки. Много тренировок.
— И? — торопил её Гарри, не улавливая суть.
— И то, что никто не станет тратить время на это без надобности! Учить человека закрывать своё сознание, да ещё так, чтобы он добился таких успехов — не рядовое волшебство. Это всегда делается для чего-то, — в голосе Гермионы слышалось раздражение: парни будто вмиг отупели.
— Думаешь, Малфой что-то замышляет? — нахмурился Поттер, переваривая услышанное.
— Не знаю, Гарри, но подобным вещам не обучаются забавы ради, — девушка покачала головой. — К тому же, слышали, что сказал Грюм? Когда пал Волдеморт, Люциус утверждал, что его Империусом принуждали делать все те вещи.
— Ага, как же! — воскликнул Уизли, перепрыгивая через камни на тропинке.
— Наверное, поэтому он так холодно относится к Драко. Грюм сам утверждал, что больше всего ненавидит Пожирателей, которые на свободе, — напомнила девушка.
— Говоришь так, будто он в ком-то души не чает, — обернулся Рон, когда уже начала виднеться хижина, рядом с которой сидел Клык.
— Не знаю, во всяком случае, к Гарри он относится явно лучше.
Они увидели машущего им Хагрида, и стало ясно, что беседа закончена. Но тревога, поселившаяся внутри Гермионы, распространялась сыпью по телу, заставляя нервничать от нехорошего предчувствия. Девушка тщательно убеждала себя, что это просто паранойя. Она на это надеялась.
***
Предвкушение, витавшее в воздухе две недели, достигло своего пика, когда ученики Хогвартса выстроились вдоль каменных ступеней, наблюдая за прибытием учеников из Дурмстранга и Шармбатона. Француженки закутались в мантии, обнимая себя руками, но, кажется, взгляды хогвартских девушек жалили сильнее, чем холодные порывы ветра. Оценивающие, пробирающие прямо до костей, которые они бесспорно обещали отполировать до блеска в своих гостиных. Но Шармбатонцы тут же потеряли всё внимание, когда на глади воды появился Дурмстрангский корабль.
— О Боже! Это же… да! Это Крам! — заверещала какая-то когтевранка, оглушая Малфоя.
Все повернулись в ту сторону, куда был устремлен её взгляд, и действительно увидели Виктора Крама, гордо шагающего по правую руку директора своей школы.
— Чёрт, чёрт, чёрт, у меня даже пера нет! — хныкала Астория, дёргая за руку Милисенту. — Может, он подпишет помадой?
— О, Малфой, кажется, у тебя появились конкуренты, — хохотнул Блейз, смотря на сумасшествие девушек вокруг.
— У меня не может быть конкурентов, — высокомерно фыркнул он.
Толпа двинулась к Большому залу, и, усевшись на свои места, все увидели, что Дурмстранговцы двигаются в сторону Слизерина, а ученики Шармбатона сели за стол Когтеврана.
— Даниел! — лицо Забини осветило удивление, и он протянул руку для приветствия. — Привет, я и забыл, что ты учишься в Дурмстранге. Рад встрече.
— Блейз, давно не виделись! — темноволосый кудрявый парень похлопал его по плечу, прежде чем сесть за стол.
Драко перевёл взгляд на лучшего друга, подняв бровь.
— Сын от предыдущего брака одного из маминых бывших, — объяснил Блейз. — Мы общались некоторое время.
— Салазар, — закатил глаза Малфой, даже не утруждаясь спрашивать, сын какого именно из бывших матери Забини.
Приветственные слова Дамблдора не были длинными, потому что гости слишком устали, чтобы внимать речам на голодный желудок. На столах появились яства, которые красноречиво говорили о том, что домовые превзошли самих себя, подав самые разнообразные блюда из стран гостей, прибывших в замок.