— Крэбб, займись этим, — Драко толкнул свой горшок в сторону однокурсника.
— Я понятия не имею, как это делается! — ответил он, с отвращением смотря уже на два бубонтюбера впереди себя.
— Научишься, — похлопал его по спине Драко, отходя немного назад.
Гриффиндорцы все как один осматривали чудаковатое растение, думая, каким образом к нему подступиться, но не теряли решительности. Эдакие молодцы.
— Что с тобой? — Блейз повернул голову к Малфою, улыбаясь. — Ты ведёшь себя странно.
Мулат отодвинул горшок. Его всегда устраивало «Удовлетворительно» по Травологии.
— Странно? — поднял брови Драко. — Да, нежелание марать руки по локоть гноем… Что может быть более странным?
— Я не о том. Ты с самого утра и двух предложений не сказал.
Забини был слишком наблюдательным, и иногда Драко хотелось выколоть ему за это глаза. Малфой понимал, что друг хотел узнать, но увиливал от темы, осознавая, что не стоит втягивать кого-то в то, в чём он сам до сих пор не разобрался.
— Не выспался, — пожал плечами Малфой.
— Пэнси? — расплылся в заговорщической улыбке друг.
— Пэнси, — кивнул Драко.
Это было правдой. Вчера они развлеклись с Паркинсон, выскользнув из общей гостиной, когда Дафна втиснулась между ним и Блейзом, делая вид, что ей страшно интересно обсуждение квиддичных приемов между Забини и Монтегю.
Пэнси, она говорила что-то Драко. Что-то милое, сладкое, присыпанное вербальной шоколадной крошкой, как печенье, которое пекут для него домовые в Мэноре. Но Малфою было невкусно.
Он чувствовал себя идиотом, потому что не задумался об этом раньше. Волдеморт руководил его отцом, как марионеткой, но зачем тому было участие Драко в Турнире? Малфой терпеть не мог быть куклой на верёвках, которой не открывают полный план, просто веля идти по коридору. Он освещается постепенно, создавая иллюзию вечного напряжения, когда ты не знаешь, что скрывается за поворотом.
Сегодня утром Люциус прислал письмо с парой слов о том, как отец гордится и уверен, что его сын всё сделает правильно. Любой другой мог бы улыбнуться или даже воспринять такое с умилением, но не Драко. Это было чистой воды давление, манипуляция, когда Люциусу хотелось чего-то от него добиться до трясущихся поджилок. В такие моменты отец боялся, что Драко невовремя может выкинуть свой гонор, и использовал умасливание вместо угроз. Эти ситуации были самыми опасными.
Блейз что-то подозревал, но пока не стоило волноваться. Это была просто паранойя. Драко надеялся.
— Тео! — крикнул мулат, подхватываясь с места.
Капля гноя упала ему на перчатку, едва не задев кожу.
— Прости, — ухмыльнулся тот, потряхивая в руках растение.
— Я заменю тебе зубную пасту на это дерьмо.
Малфой повернул голову, смотря, как Крэбб пытается справиться с мозолистыми наростами на бубонтюбере, тыкая в них палкой.
— Ну ты и кретин, — оттолкнул его Драко, сканируя стол. — Долгопупс!
Невилл оторвался от тщательного изучения «слизняка». Казалось, это единственное, что могло его заинтересовать во всём бренном мире.
— Чего тебе? — пробормотал он, натягивая перчатки повыше.
— Сделай это за меня, — приказал Драко.
Глаза Невилла расширились от удивления и паники.
— Не стану я делать задание за тебя, — его фраза была вызывающей, но слишком робкий тон выдавал эмоции.
— Подумай хорошо, Долгопупс, а то у нас следующие Зелья, и очень не хотелось бы, чтоб в твой чан случайно попало что-то ненужное, и ты остался бы на месячные отработки у Снейпа, — деланно вздохнул Драко, расплываясь в улыбке.
— Ладно, давай его сюда, — сжал губы парень, пододвигая к себе горшок и хмурясь ещё больше.
День постепенно налаживался, только в груди росло желание покурить. Так всегда бывало, когда Драко слишком много думал. Клубы ароматного дыма успокаивали его, будто на эту секунду абсолютно всё выветривалось из головы, вслед за полупрозрачными колечками, вылетающими изо рта, создавая абсолютный вакуум. Словно взять пятиминутную передышку от жизни.
— Невилл, брось, — высокий голосок будто запустил невидимую леску в горло Драко и сорвал кожу крючком. — Никто не будет делать всю работу за тебя, Малфой.
Он медленно повернулся, смерив её взглядом. Драко почти мог наблюдать, как злость распространяется по капиллярам Грейнджер, заставляя краснеть. Он мог бы вести список тех вещей, которые заставляют её кожу покрываться красными пятнами: смущение, неловкость, ярость.
— Я понимаю, Грейнджер, что тебе не привыкать рыться в грязи, ты ведь сама состоишь из неё, но для некоторых людей в этом нет ничего привычного.
Он услышал неприкрытый хохот Крэбба с Гойлом где-то позади, но даже не повернулся. Его взгляд целиком и полностью был прикован к лицу грязнокровки, которая, казалось, вот-вот должна изойтись пеной от раздражения.
— Ты ничем не отличаешься от других, Малфой, — кончик носа, который вздернулся вверх, бросая на её лицо кудрявую прядь, словно черкнул по нервам слизеринца. Надоедливая сука.
— Гермиона, не нуж… — Невилл что-то бормотал, пытаясь её остановить, но она махнула ему рукой.
— Правда? Ведь Долгопупс сделает лабораторную только за меня, — он расплылся в улыбке, понимая, насколько сильно её это выбешивает. Было приятно — видеть, как у Грейнджер сворачиваются внутренние органы от несправедливости. Какая-то маггловская аномалия организма.
Она дышала так громко, что вот-вот должна была заставить горшки вокруг двигаться при помощи колебаний воздуха.
— Нет, Невилл, ты ничего не будешь делать этому… — Гермиона бросила на Драко взгляд, скривившись, и оборвала предложение, будто не смогла найти подходящего слова. — И я лично прослежу за состоянием твоего котла на Зельях, тебе не о чем переживать.
Её чётко очерченная бровь взметнулась вверх, добавляя лицу вид триумфа, и Драко не выносил этого выражения лица. Где-то в подсознании он чувствовал, как напрягся Блейз, который всю перепалку помалкивал, хмурясь, а остальные слизеринцы жалели об отсутствии попкорна, потому что такие представления были их любимым развлечением.
— Скажи, Грейнджер, — Драко обошёл стол, отталкивая плечом Долгопупса, который не знал, куда деть себя от всеобщего внимания. Она сделала полшага назад, и это разлилось по его венам удовлетворением, но недостаточным, потому что Грейнджер быстро прищурила глаза, складывая руки на груди и принимая оборонительную позицию. — Ты что, хочешь, чтоб я стёр тебя в порошок?
Её глаза замерли на его лице и на секунду опустились вниз, к узлу галстука Драко. Это чувствовалось… странно. Вроде бы она вдруг забыла, где находится и что должна отвечать, что должна быть разозлённой. Это помутнение длилось какое-то мгновение, потому что в следующий момент ресницы Гермионы дёрнулись, возвращаясь к его лицу, а в зрачках плескалось чистое раздражение.
— Ты…
— Отвали от неё, Малфой! — Поттер обратил внимание на столпотворение возле одного из столиков или же Долгопупс, который испарился, догадался притащить дружка грязнокровки, боясь, что Драко её — что? Сожрет?
— В чём там дело? — профессор Спраут выскочила из соседней теплицы, по-прежнему не в состоянии нормально устроить подлатанную шляпу на голове. — Мистер Малфой, мисс Грейнджер, вы уже закончили свои лабораторные?
Нижняя губа Гермионы подрагивала от злости, но физическая невозможность не ответить на вопрос учителя не дала Драко насладиться этим сполна.
— Да, профессор Спраут, моя готова, — гриффиндорка дернула волосами, повернувшись так резко, что Малфой ощутил, как один из локонов хлестнул его по щеке.
Она нервно поправила юбку и поплелась с натянутой улыбкой к преподавателю, которая едва не начала молиться на полную ампулу гноя. Драко почувствовал, как скрипнули челюсти от злости.
— Эта сука когда-то допросится, — произнес Забини, кладя руку ему на плечо и отталкивая назад.
Малфой молчал. Потому что ждал. Она подошла к своему столу, что-то сказала Уизелу, который обеспокоенно свёл брови, и начала нервно теребить краешек пергамента. Первый мазок ногтем по острому краю, второй… Хватило трёх, чтобы она снова повернулась. Будто проверить, насколько сильно перегнула палку.