Сон повторился в сто сорок восьмой раз. Осталось два сна, до конца.
***
Утром южные склоны гор сильно укутал туман. Слабый ветерок неторопливо, но верно, гнал его на нас. Растекаясь, туманище сползал с перевала убиенных дятловцев и молча закутывал близкие шапки деревьев. Ветер удвоил усилия, и сумрачный гад опустился на нашу поляну. Поход пришлось слегка отложить. Зато мы приготовили обед, сварив подобие борща с кислицей, щавелем и даже маленькими яйцами неизвестных нам птах.
В какой-то момент появилась небольшая спасительная тучка и, уронив парочку капель, обеспечила наше путешествие по урочищу. Разогнав клоки мерзкой сырости, она спокойно уплыла в сторону гор и там, возмущённо пролилась холодным дождём. Солнце появилось и окрасило небо в положенный ему голубой, от края и до края горизонта, цвет.
Василь Макарыч резво встал и, попрыгав на прелой траве, встряхнул свой видавший виды ватник, махнув нам рукой.
— Пошли, молодежжжь…
Мы прошли каменные арки из забытых миров. Камни, полуразрушенные дождями и ветром, но будто опалённые минувшей войной, и вышли на поляну. Огромный ковёр из невероятных соцветий окружил нас кольцом, и ноги сами понесли вперёд, а мы, рассматривая великолепный природный музей цветов, прошли ещё пару странных арок и оказались на пустом каменном круглом плато. Контраст между поляной и этим мёртвым миром был так велик, что ступать ногами на эти серые плиты просто не возникало желания. Однако глазастый Витёк ухитрился рассмотреть тёмный провал, и наше зомбированное стадо, побрело рассматривать новый экспонат живого музея.
От дыры веяло сыростью. Внутри, как и положено, зияла чернота.
Василь Макарыч выудил кусок газеты из сапога и бросил его вниз, предварительно соорудив факел. Газетный кусок ярко вспыхнул и, моментально сгорев, высветил пещеру и огромный пласт горного хрусталя, прямо перед нами.
Витька произнёс сакраментальное «Ух, тыыы!», и они с братьями помчали за фонарями, оставленными в лагере. Лёха и Санёк пошли искать прямые палки, а я, достав верёвку, приступил к попытке намотать её на что-нибудь надёжное.
— Василь Макарыч, а с какого перепою у тебя в сапогах газеты-то? — подыскивая, за что бы зацепиться, неторопливо вопрошал я.
— Дык, для тепла, — также медленно и уважительно ответствовал мне собеседник.
— Ну, ты — хитрец! Слушай, откуда у Вас столько хрусталя-то? Вроде, нет месторождений…
— Может, хрусталь, а может, и алмаз гигантский.
— Да не, такого размера не бывает.
— А мы поглядим. Давай-ко лезь, а я верёвку подержу.
— С ума сошёл. Я подержу, ты-то точно не удержишь.
— Ишь, хитер. Меня, значить, сбросить хочешь, а сам всю добычу себе…
Я остолбенел. Наш проводник решил стать Рокфеллером и пригробить нас всех в этом урочище. Во, дед даёт!
Но тут появились ребята, и мы, привязав к шестам верёвку, и, заложив их за камни, решили начать спуск. Василь Макарыч, не моргнув глазом и не проронив лишних слов, как ни в чём не бывало, полез первым.
Перед нами предстала природная камера около десяти метров в диаметре. Посередине, в пустоте окружающего пространства стоял покрытый многовековой пылью хрустальный гроб…
— На цепях между столбов.
Не видать ничьих следов
Вкруг того пустого места;
В том гробу твоя невеста, — заунывно процитировал Саня.
— Угу, — согласился я.
Тут залётный камушек, попавший мне под кроссовок, неудобно повернулся, и я полетел на это безобразие!
Восемьдесят килограммов моей живой плоти, на миг, разлеглись на стекле. В следующий момент, я ткнулся лбом о неровную шишечку, у самого основания домовины. Раздался треск ломаемого стекла, и Витька, схватив меня за шиворот, с трудом оттащил от могилы.
— Маза… твою ж, ты, в коромысло… фака, — только и смог сказать я.
***
— Мазат воюж тыкор мыслофак, — кодовое слово было произнесено! Хозяин восстал из мёртвых и пришёл за моим никчёмным телом. Меня разбудили!
========== Глава 3 ==========
Мы планировали эту поездку полтора года. Мечтали. Считали — сколько надо с собой взять, как лучше лететь, какие стыковки. Откладывали, урезая себя в каких-то не совсем необходимых, но, всегда приятных покупках, и походах в ресторан. Все ради мечты.
И, наконец, где-то рядом замаячил отъезд.
И вот, мы в бизнес-классе «Люфтганзы». Рейс Франкфурт — Рио-де-Жанейро.
Хенрик, с утра методически употребляющий пиво, глупо улыбается мне и, икая, вздыхает:
— Наконец-то! А я, дорогая, в отпуске…
Дорогая, в моем лице, вежливо кивает, про себя хихикая, и изрекает:
— Я тоже. Но не включённого в смету пива не пью. Сейчас нам бесплатно нальют.
Отдавая должное нашей Евросоюзной толерантности, без тени улыбки рассматриваю вежливо приблизившееся к нам «оно», которое, мило встряхнув розовой челочкой, предлагает меню.
Выбираю фаршированных кальмаров и салат с утиной грудкой на закуску. Взлетаем.
Какое счастье…
Одиннадцать часов, после вина белого, вина «порто» и коньяка с чаем — лёжа под мягким синим пледом в выданной пижаме от Ван Лак, пролетают незаметно.
Утром мы покорно стоим у заветной черты, рассекающей серую офисную действительность напополам — сияющим, словно бриллиант, кусочком яркого отпускного периода.
— Уотс зэ перпэз ов йо визит? — вопрошает нас чёрный кучерявый мачо, явно только прикидывающийся таможенником.
— Карнавал! — жизнерадостно провозглашаю я.
— Туризм, три дня, транзит, — бурчит мой благоверный.
У Хенрика дикая головная боль, и он не настроен на шутки. Аспирин помогает слабо, а я, не без ехидства, рекомендую верный способ лечения — новую жестяную баночку.
Нас встречает заказанный трансфер до отеля. Пока едем, спрашиваю про фазеллы, Сахарную голову — гору и статую Христа. Разговорчивый водитель, живо сообразив, сколько он сможет на нас заработать, вываливает на колени кучу фотографий, прайсов и прочей бумажной ерунды.
Супруг кивает, и мы, подъехав, наконец, к отелю, стоящему на первой линии у самого пляжа, клятвенно заверяем бразильца, что только с ним и везде. Дай умыться, и сразу с тобой по маршруту!
Побросав вещи, наскоро приняв душ, едем на такси, (почему-то в синагогу). Там стоим в очереди минут сорок, среди таких же, как мы, прилетевших из разных стран туристов, чтобы получить ранее купленные билеты на карнавал.
Он является визитной карточкой Рио, и мы, планируя свой тур, включили его в смету.
Не жарко. Решаем пройтись. Башня «Хилтона», несмотря на густую застройку, видна. Если потеряемся, то просто выйдем к морю и пойдём вдоль Копакабаны.
Мы находимся в туристическом секторе двенадцатимиллионного мегаполиса. Он напоминает азиатские курортные городки, с их многоголосием, маленькими магазинчиками, наполненными ширпотребом, снующими босыми мальчишками и вороватыми глазастыми личностями. Последние смотрят и оценивают каждого проходящего мимо, и наши руки невольно стискивают сумки сильнее, а ноги ускоряются.
Люди сразу начинают мешать, толкаться, и тело, протискиваясь между снующими, похоже, рискует все-таки лишиться той, необходимой части организма, которой является кошелёк.
Передвигаясь к морю, мы быстро выясняем существенное отличие между Пхукетом и Саньей — в Рио властвуют Содом и Гоморра.
Возможно, мы попали в город перед карнавалом, или измученные нищетой и удушающей жарой, люди просто хотели праздника, но нам навстречу двигались неторопливые… орущие и жующие… толпы голых мужчин и женщин.
Невероятных размеров шоколадные красотки, одетые в юбки из похожих на мужское достоинство цветных воздушных шаров и лент, сверкая открытым бюстом не первой свежести, вели за руки маленьких, раскрашенных акриловыми красками ребятишек. Многочисленные розово-голубые, (и серо-буро-малиновые в крапинку), парочки в цветных париках, плавках с приделанными пушистыми хвостиками, целовались и обнимались на глазах проходящих граждан.