Мой второй рабочий вечер оказался еще более провальным, чем первый.
Подъехала.
Смотрю еще с улицы: в зале две дамы бальные платья примеряют.
Я вошла, поздоровалась с продавщицей, хотела поздороваться с дамами, но они как раз удалились в примерочную для смены нарядов.
Я помялась немножко: с чего начать?
Ну, думаю: начну с шубки. Я ее уже знаю. А потом перейду к более сложному.
Вошла в отдел мехов, ищу свою беленькую шубку, а ее нет. Спросила продавщицу. Оказалось, что вчера ее продали.
— Какая жалость, — опечалилась я. — А нет еще такой же?
Не было.
Стою, размышляю: неужели сразу без разминки к бальным платьям приступать? Нет! Потренируюсь пока на свитерах.
И уже направилась к полкам, как путь мне перерезали две дамы в пышных юбках.
— Лорочка! Этот цвет юбки Вам не к лицу! — кричала одна дама другой.
— Согласна. Зато между юбкой и лицом — лиловый лиф. А лиловое мне идет.
— Лиловое Вам тоже не идет! — кричала на нее первая дама. — Ах, как Вам идет сиреневое! — наткнулась она вдруг на меня.
Я оглядела в зеркале свой рабочий наряд:
— Да, пожалуй, идет…
— Но для Вас это слишком строгий костюмчик. Я в четвертом ряду, слева, видела прекрасное сиреневое платье, попышнее. Вы худенькая, Вам нужно носить пышное.
И дама, забыв о себе и о Лорочке, поволокла меня в четвертый ряд слева.
В общем, так она меня два часа и мучила.
Только через два часа, в самом конце моей службы, в магазин еще кто-то вошел, и дамы переключились на свеженького покупателя.
Я оплатила то, что они мне выбрали (все сиреневое, что было в бутике) и уехала домой с двойственным чувством. С одной стороны, ажиотажное движение в магазине сегодня было, и вроде бы моя задача выполнена. Но с другой стороны, эта задача была выполнена не мною лично.
Как-то я не вписываюсь в эту работу. Что-то не так.
Дома я поделилась своими сомнениями с мужем.
— Может, посоветуешь что-нибудь?
— Ладно, спи спокойно. Утро вечера мудренее, — посоветовал муж.
Следующим вечером я позвонила своей сменщице — узнать, как у нее дела, и поделиться мучавшими меня мыслями.
— Что-то у меня работа не идет, — пожаловалась я ей.
— Ничего! Зато у меня идет за двоих! Я сегодня кучу народа собрала.
— А София Львовна с Лорочкой были?
— Нет, их не было. Я и одна прекрасно отработала. Продала четыре вечерних платья и четыре утренних. В следующий раз буду активнее продвигать меха. Владислав Бориславович очень доволен моими результатами.
— А про меня ничего не говорил?
— Про тебя? Нет… А меня очень хвалил.
— Точно ничего не говорил?
— Нет, не говорил. Ну, прощай. Мне еще нужно позвонить Людмиле, Марине и Татьяне.
Мой третий рабочий вечер был еще более неудачным, чем первые два.
Магазин встретил меня своей обычной тишиной, к которой я привыкла и уже не боялась. Я по-хозяйски, как в своем шкафу, принялась перевешивать туда-сюда вещи. Ушла в работу с головой и не заметила, как в магазине появилась целая стайка молоденьких девчушек, которые, хихикая и давясь от смеха чупа-чупсами, стали примерять почему-то панамы. Конец ноября. Я, помня указания начальства активнее продвигать шубы и меховые шапки, посоветовала им пройти в отдел мехов.
— Девочки, я видела там прекрасные теплые шапочки с ушками. В городе — менингит, грипп!
Но девчушки, вместо того, чтобы идти за теплой и дорогой одеждой, побросали панамы и выбежали на улицу вообще без головных уборов.
Не понимаю я молодежь!
Потом в магазин вошла очень солидная покупательница, дама моего возраста. Я решила, что мы с ней наверняка найдем общий язык.
— Ах, как Вам идет бордовое! Я как раз видела прелестную бордовую шубку в отделе мехов. К сожалению, мне не подошел размер, пятьдесят четвертый мне велик. Пойдемте, я Вам ее покажу… — доверительно шепнула я ей на ушко.
— Нет, пятьдесят четвертый мне тоже велик, — тучная дама опечалилась и ушла.
Потом приходили еще покупательницы. Но я ничем не смогла их соблазнить. Все быстро уходили, без покупок.
Так завершился мой третий и последний день работы Золушкой в шикарном бутике.
Вечером позвонил Владислав Бориславович и очень сильно волновался. Я с трудом поняла, что на работу выходить больше не надо.
— Ну и хорошо! — успокаивал меня муж. — Хватит на двух работах надрываться!
— Ну и ладно! — успокаивала меня потом Надежда. — У тебя прекрасная основная работа в офисе. Это у меня совсем никакой работы нет.
— Наденька, ты права! Я совсем не расстроена, и я радуюсь, что у тебя все хорошо.