Юппи мог бы обидеться, что даже в такую минуту она говорит грубости, но он почувствовал, что так даже лучше: если бы еще и Карамба принялась говорить трогательные вещи, стало бы совсем неловко и даже глупо. Поэтому он тоже не стал продолжать этот разговор, а вздохнул и пошел.
Куда это ты, интерресно, не посоветовавшись со старр- шими? остановила его Карамба.— Там дальше ничего нет, крроме океана.
— Океан — это что такое?
— Это вода, соленая вода, только в миллион рраз больше, чем морре.
— И там нет животных?
— Есть, конечно. Только они дрругие. Они вводяные.
— Вводяные?
— Ну, рразумеется, ведь они живут в воде.
— А мы какие же?
— А вы — насушные.
— Насущные?
— Ха-ха-ха! Ты что, живешь на суще или на суше?
— Ох, Карамба! Сама-то ты какая?
— Мы, птицы,— надсушные, надводные и надпрриррод- ные. Потому что мы царрим над всем.
— Похвастать — ты сама не своя, Карамба.
— Что ты там сказал?
— Нет, я просто так. Расскажи мне об океане.
— Ну, знаешь, я далеко туда не залетала — там ведь мне нечего есть.
— А говоришь — надприродная...
— Куда же ты идешь?
— К океану.
— Зачем?
— Я еще никогда не видел океана.
— А вулканы ты видел?
— Нет. А что это такое?
— Земля вспухает горрой, и из этой горры бррызжет огонь. В нем можно запрросто сгорреть.
— Зачем же мне вулканы?
— Но ведь ты их не видел! Ха-ха-ха-ха!
Слова у Карамбы были, словно толчки, щипки и вертушки — так закручивали твои мысли, что не сразу сообразишь, как раскрутить их назад. Поэтому Юппи не стал объяснять Карамбе, зачем он идет к океану. А шел он туда потому, что хотел расспросить у кого-нибудь из этих вводяных, нет ли за океаном такой страны, где растут цветные деревья и травы и живут звери с такими хвостиками, как у него.
И настал день, когда Юппи вышел на берег океана.
Впрочем, он не сразу это понял. Перед ним расстилалась вода, но справа горизонт углом загораживала скала, а слева — деревья. Юппи дошел до скалы, и за скалой снова открылась вода, но опять справа горизонт загораживали скалы. Он и до них дошел, и за ними уже ничего не было, кроме воды.
Над водой летали чайки и плакали, как дети.
— О чем ты плачешь? — крикнул Чайке Юппи.
— Я не плачу,— плача, ответила она.
Юппи удивился, а потом подумал, что не всегда ведь плачущие знают, что они плачут, потому что не всегда знают, отчего. Разве, когда он видел прекрасную птицу или прекрасных жираф, ему не было и радостно и грустно одновременно, и на глаза не наворачивались слезы? А отчего — он и сам бы не мог объяснить. И если бы ему сказали в эту минуту, что он плачет, .разве поверил бы он?
Юппи попробовал напиться из океана, но вода в океане была горькая, как слезы. Тогда он отошел и напился из ручейка. Ручеек говорил шепеляво и весело, и вода в нем была чистая и холодная. А океан был большой и все вздыхал о
чем-то. Но ведь не всегда вздыхающий знает, что он вздыхает.
Юппи лег на самом краю утеса и лежал долго, наблюдая за теми, кто живет в океане. Когда он уставал смотреть или волны были слишком большие и заплескивали утес, он уходил к ручью или в лес — отдохнуть и поесть. Но потом опять возвращался на свой утес.
Он видел рыб, у которых рот был внизу, чуть ли не на животе, и рыб, у которых рот был сверху, чуть ли не на макушке. Он видел рыб, которые поедали друг друга, и рыб, которые друг друга защищали. Он видел рыб, похожих на крылья, и рыб, похожих на змей. Он видел рыб, у которых впереди были как бы птичьи клювы, и рыб, похожих на райских птиц, рыб усатых и рыб горбатых, рыб, похожих на ежей, и рыб, похожих на червей, рыб, похожих на скелеты,, и рыб, вообще ни на что не похожих.
Вдруг из океана показалось что-то большое, темное и круглое, и вверх ударил фонтан. «Вулкан»,— подумал Юппи и уже хотел бежать, но это темное круглое всплыло выше, и Юппи увидел, что это животное — самое большое из всех, кого он встречал.
Юппи подумал: бесполезно разговаривать с таким большим животным — оно его, наверное, не услышит, как не услышала бы гора. Слишком большой и слишком маленький, наверное, так же не могут понять и услышать друг друга, как слишком быстрый и слишком медленный — Стриж и Ленивец.
— Кто ты? — все же крикнул Юппи, но животное как раз вертелось в воде, как огромный мяч, и вокруг него шумела играющая вода.
Вблизи показалась еще одна огромная спина, и вверх ударил новый фонтан. А затем... затем они запели. Визг, щебет, стон, храп, трели, жужжание, писк — чего только не было в этой песне играющих гигантов! Но пели они друг для друга, до Юппи им дела не было.