Он сделал паузу, но и Дельфиненок молчал, наверное, впервые задумавшись, что значит быть одним-единственным, без роду и племени.
— Но если я существую,— продолжал Юппи,— значит, все-таки где-то были такие, как я... И может быть, есть, только не здесь, а далеко... И вот я подумал: океан большой, по у тебя так много тетушек и прабабушек, и все они такие быстрые и умные... Может, где-то за океаном есть моя страна? Спроси у них.
— А какая она, твоя страна?
— Там все цветное: и листья, и деревья, и звери тоже, а у моих родичей цветные, как у меня, хвосты,— заявил Юппи так уверенно, словно все это знал точно. А подумав, прибавил еще и из своего сна: — А вокруг мордочек у взрослых моих родичей, как солнце, цветная шерстка. У меня-то она еще не выросла.
— Я спрошу,— сказал Дельфиненок.
— А еще спроси: могу ли я переплыть океан?.. А я, как только найду Красную книгу, скажу, чтобы в нее обязательно записали вас, дельфинов.
— Уже давно записали.
— А почему? — заинтересовался Юппи.
— Как — почему? — удивился Дельфиненок.— Мы же самые умные в океане. Да и на суше умнее нас один только человек. Так говорила мне пра-пра-пра-пра-прабабушка, а она- то уж точно знает. А может быть, мы даже умнее людей — так говорит одна моя тетушка, но я не знаю, можно ли ей верить, потому что пра-прабабушка говорит, что у этой тетушки слишком много идей в голове. У нас, говорит моя тетушка, люди учатся строить корабли так, чтобы они были быстрыми, не то что старые калоши. Что такое калоши, я не знаю, но так говорит моя тетушка. Люди, говорит она, не умеют глубоко нырять и очень-очень многого не знают, потому что не могут жить в воде, не то что мы — владыки океанов, а океаны в два раза больше суши.
Все это оттарабанил Дельфиненок быстро-быстро, совсем не похоже на владыку океанов. Когда же он нырнул и умчался, внизу в воде перед Юппи замельтешило что-то цветное, и он не сразу разобрал, что это животное. У него были большие выразительные глаза, над которыми извивалось что-то вроде змей.
— О, если ты веришь, мой дорогой друг, что киты и дельфины — самые умные и замечательные жители морей и океанов, то заблуждаешься,— сказало странное животное.
— Ты-то сам кто? — удивился Юппи.
Животное заструилось радужными полосами, а потом спросило:
— Теперь, надеюсь, понимаешь?
— Нет,— честно признался Юппи.
— Но ты хотя бы понимаешь, что сам говоришь?
— Я? Когда? Сейчас?
— Да нет! Понимаешь ли ты, что ты сам говоришь, когда молчишь?
— Ты меня что-то совсем запутал. Как это — говоришь, когда молчишь? — рассердился Юппи, а сам подумал, что ведь Змея многое говорит молча.
— Вот-вот,— сказало странное животное,— именно. А теперь послушай меня, мой дорогой друг. Так и быть, я пока буду говорить вслух, хотя это очень медленно и утомительно. Так вот, я — Осьминог, хотя вернее было бы меня называть Восьмируком. А теперь посмотри, как это можно сказать быстрее, а главное — точнее.— И Осьминог снова заструился радугой.
Юппи начал догадываться: Осьминог говорил сменяющимися цветами, как другие говорят звуками.
— Вот именно,— опять сказал Осьминог.— Не прими за оскорбление, но ты довольно медленно соображаешь. Неужели так трудно было сообразить это сразу? Но по-цветному ты понимать, увы, почти не умеешь, поэтому я буду говорить вслух.
Постой, откуда ты знаешь, что и как я понимаю? Откуда ты знаешь, какими словами я думаю?
— Но ведь у тебя говорящий хвост!
Юппи оглянулся на свой хвост и обнаружил, что по нему бежит почти такая же радуга, как по телу Осьминога, разве что медленнее. Поразительно! А он никогда и не думал, что по его хвосту можно читать его мысли! И представить только, что такой хвост лежал бы мертвым воротником на плечах самонадеянной женщины!
— Знаешь что,— сказал между тем Осьминог,— говори лучше хвостом. Мы, осьминоги, понимаешь ли, глуховаты, мне приходится напрягаться, чтобы слышать твой голос. У меня даже болят руки, кожа и голова, потому что я слушаю сразу всем телом.
Это тоже было загадкой для Юппи. Он слышал только ушами, и слышал прекрасно, а это чудо-юдо слушает всем телом и, однако, слышит плохо! К тому же он не знал, как именно разговаривают хвостом. Но, видимо, хвост сам знал свое дело прекрасно, потому что Осьминог тут же сказал:
— Да вот так и делай — просто хорошенько думай, а уж хвост сам все скажет! Да не напрягай спину — ты только мешаешь своему хвосту. И не смотри на него — тогда ты забываешь, о чем думаешь.