- Пойдём тогда сначала со мной, так просто в ТОТ лес не пройдешь. Слово знать надобно.
И в самом деле, места чудные, нечисть по дорогам как купцы шляется, священники с утра пораньше неизвестно от куда в деревню идут. Вот так приснопамятный отец Серафим! ...
Провел солдат вместе со священником целый день, не бездельничал, дров наколол, воды наносил, баню истопил. Да попарились первым паром вместе с батюшкой.
- Научил я тебя словам заветным, не забудешь. Да вот, возьми еще крест старинный, что силу имеет великую, и вот кольцо, освященное.
Протянул священник колечко простое, гладкое из золота, с наказом: "надеть ей это кольцо на палец, взамен того, что она носит. Будет она тебе доброй женой"
Вспоминал слова Серафима солдат, и сердце его млело, ибо ничего так не желал Изоха, как жизни семейной с красавицей Аксенией.
Днём в лесу не так страшно было, видать вся нечисть по дуплам, по норам, да берлогам отсыпалась. Слово заветное свое дело сделало, и больше не блуждая и никого, не встретив, дошёл Изоха до озера.
И, правда, вода в озере цвета киселя ягодного, а трава на бережке, как трава, зеленая. Ждать что-ли до вечера? Но после заката и нечисть она сильнее будет... Огляделся по сторонам Изоха, вспомнил, что ему нечистый говорил.
"Да чего сюда приперся, дурак старый. На болоте девицу искать надобно, раз мать у Аксении - Болотница»
Болото то вона оно, если со своей стороны смотреть, то поправе руку будет.
Все в этом лесу не по-людски, только что лес был густой с елями столетними, земля сухая, только жёлтыми иглами припорошена - как тут же лес расступился и предстала перед глазами ровная полянка с мягкой на вид зеленой травкой., только кое-где подозрительный темные лужицы, да кочки. А так благодать - и птицы щебечут, и бабочки порхают, и цветочки, само собою, благоухают, на страивая на лад, так сказать игривый.
Стал кликать девицу Апанас на разные лады: и голубушкой её назовёт и красавицей. Нет, не показывается. Только из-за кочек то одна темноволосая голова покажется, хлопая большущими глазами заспанными, то другая Болотница по плечи голые покажется, да подмигивает так, бесстыже.
Но Апанасу эти подмигивания - что псу морковка. Крепко запала в душу Ксения.
Тут, наконец, видит Изоха, прыгает с кочки на кочку, она. Улыбается, на щеках ямочки, рубаха на ней на этот раз лазоревая, как незабудки, шёлковая, цветами расшитая.
Остановилась Аксения за десять шагов, и кричит ему: "Чего пришёл, Апанас? Чего кричишь, лес пугаешь? Аль по мне соскучал? Так иди сюда, я песню спою нежную, поцелую в уста сахарные".
"Знаем мы эти песни нежные, да поцелуи сладкие - подумал Изоха - так вот и батюшка ваш, белый свет покинул, песен да басен заслушавшись".
- Да нет, душа моя Аксения, лучше вы сюда, на бережок подойдите, я тоже расскажу вам, что-нибудь интересное, или песенку спою, маршевую, солдатскую. Да и поцеловать - не откажусь.
Заманивала, заманивала его Аксения, но Апанас твёрдо на своем стоял: мол солдатских маршей местная нечисть еще не слыхала, а именно они, строевые песни самое сильное влияние на мужика - то и имеют. А то? Что, по-вашему, господа душегубы болотные, заставляет тысячу человек строем на встречу смерти идти? Да! Именно песня! Да, спою. Но только тут, на бережку.
Тогда ловко подталкиваемая в спину охочими до новых знаний родственниками, прыгая с кочки на кочку, оказалась Аксения рядом, смотрит на Изоху васильковыми глазищами, а у того опять разум с телом прощается.
Тут обожгло что-то грудь, схватился рукой, крест. Собрал Апанас волю в кулак, про себя самый боевой марш напевает. Сидят друг на друга пялятся, как два дичка.
Однако сколь глядеться то можно? Надо решение принимать. Не простую девку замуж позвать решается. Заглянул Изоха еще раз в глаза любови своей, и решился.
- Пойдёшь - говорит - со мной, к людям жить?
- Пойду, на край света пойду, люб ты мне, только не отпустят меня...
- А я и спрашивать никого не стану, - расхрабрился обрадованный Апанас, тем более разлапистых этих, только ты не бойся ничего.
И про себя подумал, я отныне за двоих бояться буду, только ты ничего не бойся.
Взял Изоха Аксению за руку, и побежали они, не оборачиваясь. А следом лес трещит, земля трясётся, слышен вой, топот, вот-вот беглецов догонят. Просвет уже среди деревьев виднеется, скоро лес кончиться, но и дыхание погони уж спину жжёт.
И тут, откуда не возьмись, появился сам нечистый, стоит прямо на дороге, зубы белые в улыбке скалит.
- Куда спешишь так солдат, с моею невестой?
- Да тебя ищу нечистый. Гостинца тут для тебя припас. Смотри! И достает из-за пазухи крест отцом Серафимом даренный, нечистый как увидал нечистый крест, так отшатнулся в ужасе, но Апанас тоже не промах, ухватил его за кудри да крест ко лбу-то и приложил. Прошептал слово заветное, и на глазах превратился нечистый в коня.
Вороной конь. Красавец, уздечка с чеканным серебром, под седлом богатым. Конь копытом бьёт, глазом лиловым косит, зубы скалит, тогда Изоха ещё раз приложил крест ко лбу "коня" и присмирел тот заметно.
"Вот опять я нашёл то, чего желал, - подумал Изоха, - коня доброго. Видно во-время твои слова были сказаны, нечистый".
***
На перекрестке двух дорог стоит богатый постоялый двор, держит его отставной солдат Апанас Изоха с женой Ксенией, живут в любви и достатке, три сына погодка по дому бегают да доченька в люльке качается.
Хозяйство большое, да и место бойкое, люди специально заворачивают, чтобы заехать к Апанасу. Как тут проедешь мимо, если стряпня знатная, хозяин честный, хозяйка добрая, постель чистая.
А еще есть у хозяина диковина, конь вороной, да не просто конь, а скачет так, что птице за ним не угнаться, а ест тот конь не сено или овес, а лишь угли горячие.
Слух о редкостном коне дошёл до самого Петербурга. Многие хотели перекупить коня, Один граф даже поместье давал.
Украсть пытались, но уж больно свирепого нрава конь, только Изоху и признаёт, да при жене его, Ксении как ягнёнок кроткий, и слушается её как собачка.
Да что там конь, любой, кто хоть раз повстречал красавицу хозяйку, сам был бы готов собакой во дворе жить, лишь бы служить ей. Но жена у Апанаса умница, хозяйка замечательная жена примерная позавидуешь. А счастье супругов в любви порой мешает спать постояльцам, и периодически добавляет работы столяру.
Один только недостаток Жены омрачает счастье Изохи, - маленький такой хвостик...