Тина Зелень
Сказка о злой душе
Глава 1
— Ты не моя мама! — выкрикнул светловолосый мальчишка и забился в угол между сиденьем и стенкой кареты.
— Даже спорить не буду, — я безразлично ответила ребенку, который явно был не в себе, и снова взглянула в окно. На улице валил снег большими хлопьями, и мне казалось, что вот-вот начнется метель.
«Я еду в потрепанной карете на край земли… А почему не лечу на сверхмощном космическом корабле к светлому будущему? Дожили».
Мои мысли о погоде и несправедливости мироустройства прервал крик неугомонного паренька. Дурачок бил себя по голове кулаками и рычал на невидимых демонов. Он пытался их прогнать, но назойливые галлюцинации не отпускали ребенка. Не придумав ничего умнее, малец прыгнул с сиденья вниз головой и с грохотом ударился о твердый пол. Настала тишина. Я слышала, как с облегчением выдохнул кучер. Видимо, подумал, что я пришибла неадекватного сынишку чем-то тяжелым. Только мужик не знал, что мне все равно. Звуки меня не особо раздражали, да и на мальца мне было откровенно плевать. Как и на все в этом мире. И нет, это не апатия. Это мое нормальное состояние. Из своей прошлой жизни последнее, что я помню, так это хлопок и секундную боль в голове. Значит, меня все-таки убили. И это в современном обществе, где закон и порядок на первом месте. Где граждане выдрессированы карательными методами судебной системы. Что могу сказать? Безобразие и разгильдяйство.
Не знаю, сколько прошло времени, но ребенок, который пытался покончить жизнь самоубийством, тихо застонал, а затем перевернулся на спину. Я медленно перевела взгляд и начала прислушиваться к своим эмоциям.
«Штиль».
Любой нормальный человек кинулся бы к мальчишке на помощь, но не я. Ничто не будоражило мою нервную систему. Ни кровь на разбитой голове, ни бледный вид маленького эквилибриста. Ничего.
— Цирк не для тебя, мой птенчик, — пробурчала себе под нос и тяжело вздохнула. Правы были те, кто говорил, что такие, как я, никогда не попадут в рай. У рожденных из пробирки нет души. Хотя доказательств, что она вообще существует, никто не предоставил даже в двадцать втором веке.
«Эх! А ведь через месяц у меня был запланирован отпуск».
Сквозная дырка в башке и разбрызганные мозги были непреодолимыми препятствиями между мной и жарким курортом. После смерти я не отправилась к золотым вратам на небе и даже в ад не попала. Никому я не нужна. Ни ангелам, ни демонам. Было ли мне обидно? Как вы уже догадались, мне все равно. Вместо того чтобы погрузиться в вечный мрак, я бессовестно заняла чужое тело. Бывшая хозяйка испустила дух, а мне, по всей видимости, предоставили второй шанс. В наследство от бывшей хозяйки мне досталось не только ее тело, но и куча проблем. Сын с явными признаками прогрессирующей шизофрении и воспоминания некой Алиры. Наверное, если бы у меня были хоть какие-то зачатки эмпатии, я бы разрыдалась, но я была эмоциональным инвалидом. Такие незаурядные личности, как я, часто заканчивали свою жизнь за решеткой в ожидании исполнения высшей меры наказания. Психопатия у всех проявлялась по-разному, но до добра она никого не доводила. Вот и сейчас, глядя на мальчишку у своих ног, я пыталась понять. Что я должна испытывать? Мурашки? Покалывания в пальцах? Жар? Должна была быть физическая реакция на эмоциональное потрясение. Но нет.
— Больно, — прохрипел малец и потянул ко мне свои руки.
Мазнув безразличным взглядом, я все-таки помогла ему подняться на ноги. Это был годами отработанный рефлекс. Оказать первую помощь, если о ней просят, или вызвать профессионалов. Дисциплина на первом месте.
«Пора менять привычки», — в этом мире закона об оставлении в опасности не существовало, и я могла безнаказанно наблюдать за тем, как умирают люди. Сейчас вопрос этики меня вообще не волновал. Меня больше интересовал снег за окном и отвратительная погода. Я не любила физические страдания, а холод мог повлиять на мое настроение. Все психопаты — прирожденные эгоисты. Так было, так есть и так будет всегда. Мы любим только себя. Холим и лелеем свой комфорт, идем по головам к заветной цели, невзирая на внешние раздражители. Мне еще повезло. Я сумела извлечь из своего недуга максимальную выгоду, изображая прирожденного лидера. Карьера стала моей страстью. «Женщина-робот», Женщина-лед», «Женщина-скала», «Женщина-судья». Меня привлекали к самым громким и страшным делам. Маньяки, педофилы, серийные убийцы. Мне было все равно, кого судить. Я не поддавалась эмоциям и не падала в обморок от увиденного или услышанного. Не уходила в запой, чтобы забыться. Я не выгорала на работе. У меня не было профессиональной деформации. Я судила без ненависти и прекрасно понимала, что обвинение не выше защиты, а защита не выше обвинения. Но были и плохие моменты. Мне часто угрожали. Меня старались запугать. Да чего уж скрывать? Меня пытались озолотить за лояльность к некоторым обвиняемым. Но нет. Со мной эти фокусы не прокатывали. У меня был кодекс чести и годами отрепетированная модель поведения. Раз я со своим недугом научилась жить и не нарушать законы, значит и остальные могли справиться. Только они этого не хотели.