Выбрать главу
И души в нём ни одной. Может, сделают привал? Осмотрелся аксакал, Главный толстый печенег. Сразу видно, грабит век Караваны и купцов. Нету, видно, удальцов, Чтоб отпор такому дать. Тут уж ясно: тать так тать. «Всё. Ночёвка будет тут. Это я сказал, Махмут!» «Слава богу! Добрались. Сразу бряк — и ноги ввысь», Каждый думал из бедняг — Но Махмут решил не так. «Все к ручью, воды принесть, Девкам всем готовить есть. Я повыбью вашу спесь! Порубаю всех прям здесь. Раб трудится должен много. Ничего — длинна дорога До Царьградова порога. Плеть вас разуму научит, А меня уж жажда мучит. Быстро мне кумыс подать, Да водой не разбавлять!» «Так вы едете в Царьград? Ах, как этому я рад!», — Подбежал к Махмуту князь. Тот повел бровями: «Ась? Что я слышу! Ты, раб, рад, Что мы едем в град-Царьград? Дать ему плетей штук шесть, Чтоб не мог он больше сесть!» Тут княжонка разложили, Прям на травку уложили, Приготовилися бить — А Махмут кумыс сел пить. Тут Петрович ему в ноги Бухнулся посредь дороги: «Не вели мальца стегать, А вели оберегать. Это пленный не простой, А почти что золотой! Это княжий сын Никита. Так прикинь же, сколько мыта За него ты сможешь взять, Раз сумел его поймать!» «Ну-ка, стоп, — велит Махмут. —
Вот так диво, княжич тут! По прозванию Никита. Накормить его досыта, И стеречь мне пуще глаз! Ведь разбогатею враз Я, продав его отцу… Или, может, ко дворцу Кесарю в Царьград отвесть? Царь ведь тоже приобресть Княжича в полон захочет. Он давно уж зубы точит Ухватить кусок Руси. Эй, Тимурка, допроси Аккуратно ты княжонка — Да не изувечь ребёнка! Куда путь держал, шельмец? Эй, ходи сюда, отэц!» — Подозвал он колдуна. «Награжу тебя сполна За хорошую я весть. А теперь скажи, как есть: Куда ехали вы лесом, За каким же интересом? Только не крутися бесом! Правду лучше говори, И в глаза мне посмотри». «Что скрывать, — вздохнул старик, — Я скажу всё напрямик. Едем мы в Царьград учиться, А то дома он ленится. Наш Никита — княжий сын! Дома всё ж он господин. На чужбине жизнь заставит Ума-разума набраться, Там, чуть что, не станешь драться. Так владыка наш решил — И в дорогу проводил Младшего свово сынка — Ось — Никитку-дурака. Отвези ты нас домой! Князь тряснёт своей казной — И заплатит за сыночка». «Нэт! — сказал Махмут, — и точка! Едем дальше мы в Царьград. Ихний кесарь будет рад Заплатить за русский князь. Он ему пойдёт как раз, Чтобы усмирить отца. Будет тихий, как овца, Когда сын в полоне будет. Про набеги позабудет, Дань опять начнёт платить. Неча рожу-то кривить! Сам ведь выдал мне княжонка. Подарю те жеребёнка И денариев полста, Как прибудем в те места». И опять бежит дорога До Царьградова порога. Печенеги поспешают — Им шатры-то не мешают, Повара и няньки-мамки, Ни кареты и ни санки. Скачут полем напрямик. До Днепра добрались вмиг — И вдоль берега к порогам, Завывая турьим рогом. Подались они на юг, Чтобы там, нанявши струг, Переплыть Эвксинский Понт. А жарища! Где ж тот зонт, Что усатый есаул над Никитою держал? Он и счас б не возражал, Чтобы снова подержал. Есаул тот убежал, Бросив к чёрту зонт цветной — В небе ж тучки ни одной. Мальчик бедный, мокрый весь, Похудел, пропала спесь, Спали щёчки и живот — Целый день в седле трясёт. Руки силой налились, Гибкий стал он словно рысь. И отец бы не узнал, Коли счас бы увидал. Княжич сильно возмужал! Перестал мальчишка хныкать, Даже на прислугу рыкать Бросил. Руки сам сумел умыть. В общем, начал парень жить, Как положено ребёнку, А не вредному княжонку. Как-то раз после обеда Увидал мальчонка деда, Что старался приотстать, Бросив лошадь понукать. Княжич же коня пришпорил. Он с Петровичем повздорил, Когда тот его раскрыл,