Не смея подняться с колен, толстячок задом отполз к двери. Перепуганных придворных, как ветром сдуло. Ведьма щелкнула пальцами. Одна из деревянных панелей за спиной хозяйки отъехала в сторону. Из проема выскочили два одинаковых пажа с золотыми подносами в руках. Обогнув резное кресло, они заставили мозаичный столик всевозможными лакомствами и бесшумно удалились. Ведьма облизнулась, потерла ладонь о ладонь и накинулась на еду. Лишь опустошив большую часть вазочек, тарелочек и пиал обжора угомонилась. Уронив недоеденный пряник, икнула, и погладила вздувшийся живот. Тихонько зажужжал механизм, включенный неведомым слугой. Спинка кресла откинулась. Кто-то заботливо подсунул под голову бархатную подушечку. Ведьма зевнула. Откуда-то полилась нежная колыбельная. Старуха уронила голову на плечо и захрапела. Два одинаковых пажа вытянулись у подлокотников кресла. Один из них обмахивал спящую веером. Второй — не сводил глаз с двери. В руках он держал рогатку, заряженную внушительным булыжником. Кабинет раздумий погрузился в тишину, нарушаемую лишь похрапыванием хозяйки. Как вдруг пажи одновременно вытянули шеи и прислушались. В коридоре явно что-то происходило. Сквозь дубовую дверь доносились взволнованные голоса, какая-то возня, приглушенные вскрики. Наконец, дверь с противным скрипом подалась вперед. В образовавшуюся щелку просунулась унылая рожица. Послышалось пыхтение. Обладатель вытянутой физиономии придушенно ойкнул и сморщился как от боли. Оттесняя его, в щель протиснулась уже знакомая круглая мордочка. Какое-то время придворные боролись за место в дверном проеме. Потом, удостоверившись, что силы равны, дружно навалились на скрипучую дверь. Второй паж прицелился. Похожий на жучка придворный ахнул и уселся на пол, держась за правый глаз. Мгновение спустя, обиженно подскуливая, на него свалился тощий вислоухий придворный. Он схватился за левый глаз.
Ведьма встрепенулась. Спинка кресла тут же приняла горизонтальное положение.
— А! Кто? Что случилось? — хриплым со сна голосом выкрикнула старуха. — Поймали?
Стыдливо прикрывая подбитые глаза и размазывая кулаком сопли, царедворцы закивали головами.
— Тащите!
Придворные забарахтались в дверном проеме. Каждый старался первым выбраться из кабинета. Кое-как развернувшись, вывалились в коридор. Опять послышались звуки возни.
— Держи, держи… Из рук выскальзывает!
— Тьфу, какая гадость!
Ведьма подалась вперед, приложила руку к уху. Одинаковые пажи недоуменно переглянулись.
— Соскребай с пола.
— Какой умный, сам соскребай.
Дальше пошло и вовсе нечто невообразимое. Какие-то взвизги, охи и ахи. Пажи поспешили встать перед хозяйкой. В руках телохранителей появились семихвостые плетки и бумеранги. Несколько минут напряженного ожидания и в дверях возникла забавная парочка: согнувшийся в три погибели тощий придворный и бодрый толстячок. Каждый прятал под растопыренной пятерней подбитый глаз. Худосочный — левый, его соперник — правый. Между страдальцами колыхалась котомка, сымпровизированная из батистового платка. Не сговариваясь, оба брезгливо держали двумя пальцами за самые кончики слабо завязанного платка. Из котомки высовывалось нечто подозрительно напоминающее шлепок нечистот. Пажи тихонечко фыркнули. Ведьма приподнялась в кресле и положила острый подбородок на узкие плечики подростков.
— Это что такое? — ледяным голосом осведомилась она. — Что за мерзость вы приволокли?
— Желуденка! Дубикса! — хором отрапортовали придворные, растягивая рты до ушей.
— Ду-дубикса?! — словно не веря своим ушам, переспросила ведьма. — Какого дьявола вы отлавливали желуденка?
Перепуганные придворные уронили котомку и, рухнув на колени, уткнулись носами в ковер. Шлепок нечистот, вылетев из развернувшегося платка, шлепнулся на пол, как бы осматриваясь, крутанулся волчком, и проворно покатился к двери. Ведьма побагровела. Вцепившись скрюченными пальцами в локоны пажей, дернула изо всех сил. Хорошенькие мордашки мальчуганов перекосило от боли. Грозное оружие посыпалось на пол.