В общем, причины у всех были разные, а результат один: Прекрасная Принцесса поцеловала каждого в левую щечку, подарила по носовому платочку, пропитанному ее любимыми духами, и помахала им вслед со сторожевой башни королевства. А после уселась на трон и начала ждать. А рыцари, позвякивая доспехами, последовали на Запад.
Недалеко от границы королевства их догнала мама Шестого Рыцаря, которая не могла позволить своему сыну следовать куда-то безнадзорно. Шестой Рыцарь сразу сник, перестал шутить и теперь ехал молча, глядя под копыта своей лошади. А его мама показывала остальным рыцарям портрет розовощекого пухлого младенца со славными кудряшками и рассказывала, каким миленьким был ее сынок в детстве, как он боялся голосистого белого петуха и любил рисовую кашу.
На рассвете следующего дня рыцари вошли в приграничный лес. Стоял такой густой туман, как… нет, не как молоко, а как настоящая деревенская сметана, налитая в глубокую деревянную миску, и рыцари двигались в ней медленно и плавно, словно большие навозные мухи. Из тумана норовили хлестнуть по лицу узловатые ветви деревьев, а змеистые корни хватали за копыта лошадей. И все-все звуки утонули в туманном молоке, даже не пели птицы и не шумела над головой листва, только гулкое звяканье доспехов игольными стежками вспарывало белую пелену. Временами белые волны скрывали даже уши лошадей и рыцарям казалось, будто они плывут на лодках, погруженных в… нет, не в воду… погруженных в сметану по самую бортовую кромку, и все вокруг враждебно и чуждо. И потому они даже не удивились, когда из тумана на них с гиканьем и воплями выскочили разбойники.
Сверху на рыцарей разбойники кинули сеть, в которую тотчас попался невезучий Второй рыцарь. Первый рыцарь бросился было на помощь, но ничего сделать не успел. Разбойники, как пауки, вцепились в спеленатого рыцаря и уволокли в чащу, гулко пиная его кованные бока. Остальные рыцари дрались очень отважно. А когда поняли, что разбойников слишком много, и они вдобавок прекрасно ориентируются в тумане, также отважно отступили. И, только выбравшись из леса, обнаружили, что лишились еще и Шестого рыцаря с его любящей матерью. Первый рыцарь утверждал, что надо вернуться и найти плененных рыцарей. Если они живы, вырвать их из разбойничьих лап, а если мертвы — достойно похоронить. Но никто Первого рыцаря не поддержал. Во-первых, всех ужасала одна только мысль о том, что надо вернуться в туманный лес, а во-вторых, все рыцари были очень разумными и понимали, что если Второй и Шестой рыцари мертвы, то им уже не помочь, а если живы, то жива и Любящая Мама, а значит придется спасать и ее тоже. Спасти-то, может, и не проблема, а вот выслушивать потом бесконечные рассказы о мокрых штанишках, рисовой кашке и больном животике не хотелось даже Первому рыцарю.
Никому даже в голову не пришло, что Шестой рыцарь не погиб и не взят в плен. Когда на них напали разбойники, Шестой рыцарь вдруг страшно позавидовал этим нечесаным и невоспитанным парням, которые могут себе позволить совсем не говорить по-французски, даже не думают учиться бальным танцам и никогда не пудрят волосы, а только и делают, что охотятся, пьют эль, сквернословят, играют в карты и обижают путешественников. Позавидовал и понял, что это его единственный шанс сбежать от любящей мамы и жить так, как ему всегда хотелось. Поэтому он не стал драться с разбойниками, а незаметно направил лошадь в ближайшие кусты и отсиделся там до конца боя, а потом, когда все стихло, последовал за разбойниками. Разбойники оказались и правда неплохими ребятами. Они и Второго рыцаря отпустили на все четыре стороны. И даже позаботились о том, чтобы бедолаге легче шагалось по лесным дорогам: услужливо сняли с него тяжелые доспехи, взяли на хранение оружие и обещали позаботиться о коне. А когда из кустов вышел Шестой рыцарь и попросился в их компанию, с радостью его приняли. Вскоре их догнала любящая мама Шестого рыцаря, и разбойники обрадовались еще больше, потому что никто из них не умел готовить и штопать носки. Только сам новобранец как-то заметно сник и перестал шутить. А любящая мама рассказывала разбойникам, как ее любящее сердце безошибочно указало верный путь сквозь туман, и показывала всем портрет розовощекого пухлого младенца со славными кудряшками.