— Эй, старик, постой! — кричит ему Федот, — отвечай мне: не слышал ли ты где найти сад с яблоками молодильными? Ведаешь ли что об этом?
Остановился странник, посмотрел из-под руки на всадника и отвечает:
— Здравствуй, добрый молодец!
— Федот Царевич я, а не добрый молодец! — важно говорит Федот.
— Будь по-твоему, у тебя ж на лбу не написано…
Хотел было Федот старика плетью стегнуть по спине за дерзость его, да подумал — а вдруг он знает чего про яблоки-то!
— Отвечай!
— Скажу, что знаю, только не угостишь ли меня сначала лепёшкой да глотком воды, я три дня и три ночи не ел.
— Ох, и непочтительный ты, — рассердился Федот, — у меня дорога дальняя, самому провиант нужнее. Ты давай говори, что знаешь, а не то плетей получишь!
Вздохнул старик.
— Правда твоя, царевич, есть на свете такой сад, и есть в нём яблоки молодильные. Это я ещё от своего деда слыхивал. Да только если бы знал, где он этот сад — не был бы я стариком немощным, а был бы юношей статным. Так-то вот.
— Значит прав батюшка — есть-таки яблоки такие! А уж ежели есть, то найду во что бы то ни стало! — радостно восклицает Федот. А потом говорит старику:
— Иди к Царю Пантелеймону и передай от меня весточку, что, мол, Федот уже на пути к яблоневому саду, что добудет обязательно яблочко для него!
И поскакал дальше.
Скачет-скачет, уже и поселения людские закончились, и сумерки надвигаются, Федота сомнения стали одолевать всё больше и больше — туда ли путь держать надо?! И людей вокруг не видать, спросить не у кого. Глядь — путник идёт, присмотрелся Федот — женщина пожилая, платок на глаза, сарафан заношенный, на солнце выцветший, да лапти дырявые.
— Эй, бабка, остановись! — велит ей Федот, — коли русский язык понимаешь и не глухонемая — отвечай: слышала ли ты про сад яблоневый, в котором молодильные яблочки растут?
Старушка из-под платка Федота осмотрела и отвечает:
— Слышала, как не слышать. Я ещё девочкой была, мой дед сказывал, что есть такой сад.
— Это хорошо! — радуется Федот.
— А ещё он сказывал, что яблочек тех только глупец искать будет, — продолжает женщина, — поскольку жить надо в своём возрасте, проживать свои годы достойно, ибо в любом возрасте свои радости есть!
— Это ужо не твоего ума дело! — говорит Федот, — мне твои советы без надобности! Лучше скажи, в какой стороне искать сад этот с яблоками молодильными?
— Ехать надо прямо на Восток, — изрекает женщина, — до самого края земли, а там и поспрашивать у людей добрых.
— Значит я правильно еду! — гордо заявляет Федот, — ступай, бабка и выполни мой приказ: придёшь во дворец к Царю Пантелеймону и скажешь, что, мол, Федот Царевич уже на пути к молодильному яблочку и скоро его добудет!
— А не угостишь ли меня лепёшкой чёрствой да глотком воды, — просит женщина, — у меня три дня и три ночи маковой росинки во рту не было.
— Иди ужо, старая, поспешай, а не то плетей получишь!
Старушка испуганно перекрестилась и пошла прочь.
А Федот довольный дальше поскакал.
Где-то в перелеске на ночлег остановился, лепёшек, в дорогу собранных, откушал. А утром рано снова в путь пустился.
Долго ли коротко, скакал Федот, добрался он до огромной бурлящей реки. Широка река, а моста не видно. Растерялся Федот: вплавь-то никак — уж больно неукротимо течение. Вдруг, глядь — паром из брёвен, а рядом паромщик — парнишка молодой.
— Эй, юноша, ну-ка переправь меня на тот берег! — приказывает Федот.
Переправил паромщик Федота и коня его через реку и говорит:
— Я три дня и три ночи ничего не ел, не угостишь ли меня за труды мои хоть какой лепёшкой да глотком чистой водицы!
— Ох и нагловатый ты, отрок! — отвечает Федот, — да ты знаешь кто я такой?
— Ты — мой пассажир, — отвечает юноша.
— Ах ты, холоп дерзкий! — возмущается Федот, — твоё счастье, что некогда мне, а не то я бы тебе плетей всыпал!
И поскакал дальше.
А Иван, между тем, по той же дороге следом ехал. Да отстал он от Федота намного, потому как оказия с ним приключилась. Встретил он на пути старца немощного, который с голода и усталости уже силы терял последние.
— Здравствуй, дедушка! — говорит Иван, — куда путь держишь?
— Здравствуй, добрый молодец! Иду я к царю Пантелеймону, по поручению сына его, сказать, что, мол, Царевич уже на пути к саду с молодильными яблочками.
— Ну и дела! — удивляется Иван, — садись ко мне на коня, я тебя до стольного града доброшу.