Ее платье блестело на ярком зимнем солнце, как самый чистый снег с вкраплениями льдинок. А еще девочка заметила нежно-сиреневые глаза феи.
- А можно мне все-таки загадать желание? – Вновь обратилась девочка. – Только вам на ушко.
Фея присела, чтобы оказаться на одном уровне с девочкой, и та быстро прошептала ей одну фразу. Фея выпрямилась и также тепло улыбаясь кивнула, чтобы тут же вернуться к прерванному занятию.
Вообще-то, раньше на площади еду раздавали только богатеи и только пока за ними ходили газетчики. Та еда была невкусной и резиновой, но от еды никто не отказывается, так что ели и такую. А вот фея, да еще такая теплая и добрая, попадалась впервые.
Вечером, когда их уже гнали спать, мальчик с сиреневыми глазами, подошел к ней и поманил за собой. Пока они шли, он все время оглядывался на нее и зло сверкал глазами, стоило полу скрипнуть под девочкой.
Он привел ее на чердак, подвел к самому окошку (грязному, видно, сироты решили все же схалтурить).
- Как ты узнала? – Спросил он едва различимым шепотом, озабоченно сверкая глазами.
- О чем?
- О хлебе. О том, что он с отрубями.
- Угадала. – Мрачно ответила девочка.
- Говори! – Он резко схватил ее за края рубашки и дернул на себя. Перепуганная девочка, что было силы, толкнула его от себя и он угодил прямо в окошко. Промерзшая за облачный день деревянная рама не выдержала напора тщедушного тельца, и вывалилась вместе с ним наружу.
Шокированная девочка выглянула в окно: мальчик, так же как и там на дороге, лежал на животе, а снег, чуть чище, чем на дороге окрашивался его кровью.
Когда следующим утром на девочку обрушился поток холодной воды, она подскочила на месте, и не смогла сдержать крика. После вчерашнего тело и так болело и никак не могло согреться, а уж такая побудка точно хорошему самочувствию не способствовала.
- Какой сегодня день? – Она спросила сипло у воспитательницы и тут же закашлялась.
- Канун Излома. – Зло рыкнула та. – Убогая. – Прошипела она ни к кому не обращаясь.
Девочка попыталась одеться, но рухнула на пол. Никто к ней бежать не торопился, но воспитательница брезгливо ткнула ее под ребра носком сапога.
- Заболела? Ну я пришлю кого-нибудь, чтобы тебя на ноги поставили.
На этом она увела всех на распределение, а девочка так и осталась лежать в не до конца надетых штанишках на холодном полу. Ее колотила крупная дрожь, было жарко и холодно одновременно, а стоило ей попытаться подняться, она начинала сухо, лающе кашлять.
Когда она очередной раз заходилась болезненным кашлем, в комнату тихо и все время оглядываясь зашел тот мальчик с сиреневыми глазами.
- Что ж ты так… - Он взвалил ее на плечо и перетащил на кровать.
Потом принес свою подушку и одеяло, укрыл ее, и заботливо подложил подушку под спину.
- Не ешь хлеб, который подадут с супом. – Просипела она, а мальчишка только удивленно взглянул на нее.
- Я обязательно найду для тебя что-нибудь. – Он подоткнул одеяло и убежал в ресторан.
Вечером он принес ей горячий куриный бульон во фляге, теплой воды, остро пахнущей травами.
- Это передала хозяйка ресторана, но нам лучше уйти куда-то, чтобы не пахло.
Девочка кивнула. Большую часть дня она металась в бреду, который можно было назвать сном лишь с натяжкой, но все-таки к вечеру чувствовала в себе силы, чтобы одеться.
Правда мальчик с сиреневыми глазами ей этого не позволил: помог ей натянуть брюки и рубашку и укутал своим куцым тулупом сверху.
Они пошли на чердак. Окошко снова было грязным. Мальчик подтащил к окошку тряпки и старые одеяла, кишащие блохами и клопами, чтобы помочь больной устроиться и стал поить ее водой. С каждым глотком дышать становилось все легче, и к концу объемистой фляги забурчал живот.
Бульон они распили пополам.
- Как ты узнала про хлеб? – Мальчик напрягся.
- У меня дар провидческий. –Ляпнула девочка. – Вижу картинками – приснилось как ты ел, а потом как упал.
Мальчик заметно расслабился, и вытащил из-за пазухи свежую коричную булку. Ее тоже съели пополам.
А утром ее опять облили холодной водой. Чувствовала она себя прекрасно, даже лучше, чем обычно, так что со всеми отправилась на распределение работы.
Сегодня она собиралась воспользоваться тем, что ее день зациклило, но на всякий случай, она успела шепнуть мальчику с сиреневыми глазами о хлебе.
Она снова попросилась мести улицы.
На этот раз она уговорила девочек, с которыми должна была работать, провести день в свое удовольствие. То есть они честно махнули метлами ради приличия, но особо не усердствовали, и двигались они к ресторану, а не улицу от ратуши до площади и следующий луч направо.