А дочки говорят:
— Не видели, мастер сказал, что нельзя нам, а то ослепнем…
Царь насильно им глаза уже разлепил, да к зеркалам отвёл. Те пищат, упираются, волком воют. А как себя увидали, так в обморок так и попадали, до чего страшны…
Потом очнулись, сели и заплакали. И царь с ними. А тут ещё одна невидаль приключилась.
Был у царя конюх. Хорошо за лошадками смотрел. И надо ж такому случиться — помер конюх этот. Да диковинно как-то: ехал на гнедой кобыле, а кобыла у высокого обрыва встала резко, так конюх с неё вниз полетел. И была у конюха верёвка с петлей, дичь арканить, так нога конюха в петле застряла, а другой коней верёвки запутался в ветвях могучего дуба у подножия горы. Вот царский конюх на этой петле и повис. Да так повис неудачно, что головой — прямо в речку, которая под обрывом бежала, окунулся, да так окунулся, что захлебнулся конюх водой.
— Чудеса! А ведь прав был старичок старенький! Вот человек, тремя смертями за один раз помер! Ишь, как исхитрился! — крикнул царь. — Позвать учёного ко мне сюда.
А старичок старенький, словно пропал. Раньше завсегда у царского дворца сидел, милостыньку просил, а тут три дня искали, а найти не могли. Как в воду канул.
Под вечер третьего дня пришёл только гонец, сказал, что видел старичка старенького у дороги из города, передал ему слова царские, а старичок сказал: «Обидел меня царь, не пойду к нему!»
Повелел тогда царь казначеям принести сундук золота. Приволокли из подвалов сундук. Отдал царь его гонцу и велит:
— Догони старичка старенького, отдай сундук, скажи, чтоб вернулся.
Умчался гонец, а царь у окошка ждёт, на дорогу смотрит, не клубится ли пыль по дороге, не ведут ли учёного. Всю ночь просидел, а под утро гонец воротился, но один, без учёного:
— Не желает старичок старенький возвращаться. Золото, говорит, оставь царю, его бедность всё время пугает, ему всегда мало. А меня обидел царь, не пойду к нему.
Тогда повелел царь казначеям принести другой сундук, побольше, с самоцветами. И этот сундук из глубоких тайников принесли. И его царь отдал гонцу и велел отдать старичку старенькому.
И снова гонец умчался, а царь у окошечка сел. К вечеру гонец усталый во дворец воротился, в глаза царю взглянуть боится:
— Не взял учёный самоцветы. Генералам отдай самоцветы, говорит, им сколько не дай, всё мало, верность их дорого покупать надо и платить им регулярно, а то предадут. А меня обидел царь, не пойду к нему.
Что делать, царь тогда оделся, дворец на засовы запер и к учёному — на поклон. Догнал, в ноги бросился:
— Ты прости меня, старичок старенький, что не верил в науку твою.
Старичок тут и простил его, и дал ему мешочек золотом вышитый, и слово ещё сказал:
— В три дня будет у тебя гость чудесный. Ты устрой пир, а на этом пиру спасителя своего и встретишь. Следи за гостями. Все будут есть, а помощник твой не станет. Все пить начнут, а помощник твой откажется. Ты тогда к нему приди и скажи: «Проси чего хочешь, а помоги мне только Василису Премудрую отыскать, чтобы дочек грамоте обучила?» Он отказываться начнёт. Первый раз попросишь, обернётся гость твой оленем и умчится из дворца. Ты сам садись быстрее на ту кобылу гнедую, которая конюха сбросила с обрыва, и скачи за оленем. А как нагонишь оленя, тот обернется зайцем и кинется прочь, а ты хватай ту самую петлю, на которой конюх повис, и затягивай ею косого. Когда поймет заяц, что не вырваться ему, птицей большой оборотится и в небо упорхнёт, а ты водицы из той реки, что под обрывом течёт, в которой конюх захлебнулся, поставь на землю, а сам за дерево спрячься, птица спустится и пить воду начнет, тут ты времени не теряй, набери порошка в горсть из мешочка золотом шитого, что я тебе дал, и дуй на птицу. Тогда птица снова молодцем обернётся. Тут уж во второй раз проси молодца помочь. Он тогда скажет, что слаб и отдохнуть ему надо. Ты гостя во дворец приведи и спать уложи. И не беспокой. А как проснётся, снова проси, чтобы отыскал Василису Премудрую, в третий раз. Он тогда и согласится.
Послушал царь учёного. Велел глашатаям обежать всё окрест дворца и пригласить всякого на царский пир.
— Кто придёт, никому отказа не будет, хоть ты нищий, хоть хворый, хоть молодой, хоть старый, всякий приходи на пир к царю!
И потянулись толпы ко дворцу со всех деревень и городов: люди идут, детей на себе несут, стариков в тележках тянут, больных на носилках тащат. А как же, все к царю хотят.