— Так у меня моя кляча еле ходит, нет у меня ни коня, ни вострого копья, только остался старинный лук.
Почесал Трофим седую бороду и говорит:
— Пожалую тебе справного коня, что незазорно перед самим царем появится, а ещё хорошее вострое копьё и ружье. Поедешь со мной?
Загорелись глаза у Митьки, руки чешутся, отвечает:
— Поеду, Трофим Кузьмич.
— Ну тогда, завтра на рассвете жду тебя. Не опаздывай!
С вечера принялся собираться Митька, приметила Анна приготовления парня, говорит:
— Не ходи на охоту, Митя, чует моё сердце не ладное.
— Привезу добытого вепря, пусть царь подивится моей ловкости.
— Останься дома Митя. От этого Чернобрюхого доброго не дождешься, что-то злое он задумал.
— Как только стану настоящим боярином, отдаст тебя отец замуж за меня.
— Ладно, решил, стало быть, езжай. Но только прихвати с собой голубка из моей голубятни, если что-то с тобой приключится, выпусти его на волю, он вернётся, и я всё пойму.
Взял птицу Митька и упрятал под кафтан. Лишь только заря утренняя окрасила крыши домов, выехали всадники на охоту. И вскоре забрались в дикий лес, темно, даже солнышка не видать. Кругом болото топучее, ельники дремучие, не пройти не проехать ни пешему, ни конному. Тут почуяли собаки кабанов, и с лаем погнали их в самую чащобу, а охотники спешат за ними, не отстают. Долго пробирались всадники, да всё никак не подберутся к зверю. Остановились на лужке дух перевести, да нежданно, схватили Митьку слуги Чернобрюхова, связали ремнями крепкими и отвезли к старому дубу на поляне. Сунули парня в тесное дупло, а вход стальной решёткой загородили, и на прощанье сказали:
— Прости нас, крестьянский сын, но мы люди подневольные, нам, что повелели, то мы и сделали. Ослушаться не можем, Чернобрюхов с нами строг, почитай каждый божий день за чубы таскает.
— Воля ваша, вам с вашей совестью жить, а не мне.
На том и разошлись. Слуги отъехали по лесной тропинке, а Митька остался один. К вечеру, потихоньку-полегоньку, освободился он от пут, да сразу выпустил голубка на свободу, и молвил на прощанье:
— Лети птица вольная в небо ясное, поведай своей хозяйке о беде, что со мной приключилась.
Взмахнула сизокрылая птаха крылами и взмыла над деревьями, и прямиком в царские хоромы. Приметила голубку Анна и поняла, что что-то неладное стряслось с Митькой и бегом к батюшке. Выслушал отец дочку, взял сотню конных стрельцов и отправился в тёмный лес, куда Чернобрюхов приезжал на охоту.
Долго ли коротко пробирались они в темноте, наконец-то вышли на поляну и на краю решили заночевать. Смотрят крадётся мимо старого дуба стая волков, хотели было стрельцы пальнуть из пищалей по зверям, а царь смекнул в чём дело и говорит:
— Погодь-ка, посмотрим, как Митька будет выпутываться. Удалой долго не думает! А, то во дворце мы все герои, а вот в диком лесу…
***
Сидит Митька в дупле ни жив ни мертв, ожидает смерти. Идут мимо дуба серые волки, закричал им парень:
— Волки, перегрызите мою решётку, выпустите меня на волю.
Отвечают бирюки:
— Ты в нас острые стрелы посылал?
— Посылал.
— Вот теперь и кукуй.
Идут мимо дуба медведи, завопил парень:
— Лесные хозяева, вырвите мою решётку, выпустите меня на волю.
Отвечают топтыгины:
— Ты нас тяжелой дубиной по бокам лупил?
— Лупил.
— Вот теперь и кукуй.
Идут мимо дуба лоси, взмолился парень:
— Лоси, вырвите рогами мою решётку, отпустите меня на волю.
Отвечают лоси:
— Ты нас дубиной лупил да охаживал?
— Было дело.
— Вот теперь и кукуй.
Заснул Митька и снится ему отцовский дом, как мамка хлеб печёт. Слышит сквозь сон, кто-то стучит по решетке, открыл глаза и видит сама Кикимора к нему припёрлась — глаза выпученные, нос длинных, вся в грязи и в прошлогодней листве, сует в нему в дупло лохматые лапы.
— Возьми меня в жены Митинька, а я тебя на волю выпущу. Останешься со мной на болоте: ты будешь охотиться на зверей, а я пряжу стану прячь, детишками с тобой обзаведёмся.
— Уходи, Кикимора, ни в жизнь не быть, по-твоему. Лучше сгину в этом дереве!
— Ну, смотри крестьянский сын, как бы не пожалел. А коль передумаешь, то кликнешь меня, я тут недалече буду.
Ушла Кикимора, будто и не было. Больше так и не уснул Митька, а под утро густой туман окутал лес, слышит парень шаги — шлёп-шлёп, будто какой гусак шагает по мокрой траве. Глядит, то сам Водяной-Речной Хозяин вышагивает, да окладистой бородой трясёт, и прямо идёт к парню в гости и в лоб спрашивает: