- А как же берёзка эта злому делу мешает?
- Тебе этого знать не надо! - рассердилась вдруг вреда. - Ишь, какая любопытная! Молчи, давай, да поторапливайся - Бухтей ждать не любит! А как придём - смотри на него ласково, глаз не прячь!
Вот привела Малявка Машу к своему царю. 'Как же глаз не прятать, если боязно смотреть на чудище этакое!' - думает девочка, но вреде не перечит.
А Бухтей и вправду, ох и страшен да толст! Разжирел от царской жизни. А ведь не был он раньше таким, а был всего лишь упитанным. Тело его, как и положено болотному лешему, покрыто было зелёной осокой - травой болотной. Но от чёрного колдовства высохла трава, вздыбились на теле Бухтея колючие стебли. Страшен он стал... Глянул он на девочку и как давай бухтеть: 'Бухти-бухты, бухти-бухты!'
- Чего это он? - спрашивает Маша шёпотом, а сама к Малявке жмётся, боязно ей, но уж не так, как в первый раз.
- Молчи! - шипит Малявка. - Это он силу злую набирает!
Набрал Бухтей силу, смрад от него пошёл такой, что терпеть невозможно, а терпеть-то надо. Вот Маша и терпит. А Бухтей тем временем к ним направился. Кинулись ему навстречу жабы, давай возле ног вертеться, ручищи страшные лизать. И Малявка подбежала, к ручище припала. Похвалил её Бухтей.
- А ты что же, Маша, рук своему царю не целуешь? Или не хочешь быть в моём царстве? - грозно спрашивает чудище.
- Иди, иди! - подскочила вреда к девочке и ну толкать к Бухтею.
И боязно Маше, и противно ручищу грязную целовать, но ничего, выдержала. А царь вместо посоха жёлтую кость держит. Как стукнул он оземь этой костью, так земля задрожала, и со всех сторон потянулись к нему твари его подданные: кто из нор вылезает, кто из болота, кто из кустов продирается. Окружили Машу, смотрят на неё, перешёптываются.
И страшно девочке, и чудно: про таких чудищ раньше она только мультики смотрела, а тут их вон сколько, на любой вкус. Но ведут себя тихо. Рядом с монстрами да кикиморами болотными вреды стоят - в прошлом такие, как сама Маша, девочки и мальчики, а сейчас - слуги Бухтеевы. Смотрят на Машу, ехидно похихикивают, весело им!
Вдруг как крикнет Бухтей:
- Испытать её!!!
Тут Малявка засуетилась, подвела девочку к колодцу, что возле норы Бухтеевой стоит. А в колодце вода чёрная-чёрная, как чернила.
- А ну, вспоминай, - приказывает Малявка, - самого вредного из твоих друзей!
- Нет у меня вредных друзей, - отвечает девочка. - И Иринка хорошая, и Светочка, и Алёнка добрая - всегда делится...
- Нет, нам добрые ни к чему, с ними зло творить не получится, вспоминай плохих! Да живо!
Тут вспомнила Маша Егорку соседского, который у неё велосипед отбирал: сам на её же велосипеде катался, а Маше не давал. Только вспомнила она Егорку противного, глядь ― в колодце, как на экране, Егорка и появился. Смотрит Маша, удивляется, а мальчик на экране шоколадку лопает.
- Ну, теперь будем ждать, пока он вредничать начнёт, тогда и мы начнём зло творить, - говорит Малявка.
- А сколько ждать?
- А пока не начнёт.
- А если он совсем вредничать не станет? - спрашивает Маша.
- Ну, тогда Бухтей тебя в лягушку превратит!
Но тут Егорка завредничал. Шоколадку доел и давай у своей мамы вторую выпрашивать.
- Нельзя, - говорит Егоркина мама. - Много сладкого вредно.
- А-а-а! - ноет мальчик. - Хочу ещё!
Тут Малявка вытащила из мешка злючку. Та визжит, брыкается, злою силой накаляется.
- На, - кричит вреда и Маше злючку в руки суёт, - плюнь, дунь, а потом в колодец кидай! Да быстрее!
Маша так и сделала. Злючка в воду бултыхнулась, пошли по воде круги, а когда всё успокоилось - опять стал виден Егорка. Только уж он не просто капризничал, а злился вовсю и вёл себя безобразно: кричал, слюной брызгал, на маму кулаками махал, один раз даже задел!
- Видишь, - кричит вреда, - наша с тобой работа! Сейчас ещё чуть-чуть, и можно будет тащить!
- Кого тащить? - спрашивает Маша, а у самой на душе плохо-плохо.
- Да вот, нового вреду! Ну что, понравилось тебе зло творить?
Маша кивнула, а сама думает: 'Так вот почему иногда так бывает: злишься-злишься и остановиться не можешь! А это, оказывается, в тебя злючек кидают! А эту-то злючку я сама и вырастила, и в Егорку кинула!' - на душе у девочки ещё хуже сделалось.
А в это время вода чёрная в колодце вспенилась, аж забурлила.
- Тащи его! Тащи! - закричали кикиморы и вреды из толпы. А монстры зарычали, загудели, говорить-то не умеют, только рычат!