Сатаровы – тоже везунчики. Кортубинские феодалы. Загребли в полной мере – и денег, и власти, зато спокойствия души поубавилось, а страху прибыло. Не секрет, что богатство в России – особенно у первых его обладателей – еще не защищалось силой закона, но сопрягалось с буквальным страхом смерти. Две жизни стояли между комбинатом и всеми желающими его заполучить. Прова Провича не трогали – старорежимный директор сам уйдет, он гордый и больной, зато сынок его больно умный и шустрый, потому опасен. Желательно устранить препятствие. И в Кортубине не замедлил случиться инцидент. В одной из двух парных послевоенных сталинок по бокам Социалистической улицы перед мостом – четырехэтажных, а по углам во все шесть этажей – на пятом этаже, где жил директор комбината с той поры, когда еще не был директором, вечером якобы раздался выстрел. И все – больше ничего – ни подробностей, ни домыслов, ни эмоций. Странная весть молнией промелькнула по Кортубину и сгинула бесследно, не найдя отражение в милицейских сводках, отзвука в масс медиа. Те, кому по долгу государевой службы или по каким иным обязанностям положено, тут же явились на Социалистическую, убедились лично в добром здравии Генриха Сатарова и захлопнули рты. На другой день, как ни в чем не бывало, директор по финансам КМК сидел в своем кабинете в заводоуправлении и плодотворно трудился. Инцидент исчерпан. Забыт, похоронен. Одно лишь – тогда же Генрих срочно улетел в Москву, задержался там не день и не два, а по возвращении его сопровождала интересная парочка. Молодые парни – высокие, розовощекие, рыжеватые, похожие друг на друга – по всему выходили братья, что с первого взгляда не отличить, а со второго заметно будет. У одного брата лицо острее, и сам из себя субтильней, он имел привычку шумно вздыхать и потирать кончик белого носа, а вот второй брат мужественнее, в нем телесная сила уже созрела, лицо более грубовато и неприветливо. А так у обоих на гладких свежих физиономиях господствовало равнодушное, сонное выражение – рыжие брови всегда неподвижны, ресницы короткие, жесткие, а глаза карие. Вот тогда местные впервые увидали настоящих телохранителей. Прям Джеймсы Бонды. Одевались одинаково просто – в черное или серое, без модных изысков. Действовали вполне профессионально – не бегали за Генрихом, не выхватывали пистолеты, но постоянно незаметным образом оказывались рядом, двигались неслышно, рты не разевали и свою задачу отрабатывали – больше никаких опасных инцидентов с Генрихом не происходило. В Кортубине телохранителей наградили остроумным прозвищем – два брата – акробата – они действительно были братьями по фамилии Клоб. Надо ли приводить образцы местного юмора? и Клобы, и клопы, и жлобы и пр. В течение нескольких месяцев Генрих и Клобы не разлучались – везде, кроме, собственно, комбината – Пров Прович резко заявил, что перед работягами глупо комедию ломать. Кстати, Клобы охраняли лишь Генриха, отец отказался – его уговорили переехать из квартиры по улице Социалистической в фамильный дом в Коммуздяках. Но и эта проблема разрешилась – все улеглось, пыль осела; капитализм в России ударными темпами цивилизовался, обретал черты респектабельности – уже стрелять, травить, взрывать конкурентов стало не Comme il faut (не комильфо) – есть же не менее эффективные методы. К ним прибегли, пытаясь в очередной раз разгрызть твердый орешек – КМК. Не обошла нашу глубинку и славная практика рейдерских захватов. Аж гордость берет! все как у людей, и ничем не хуже Москвы и других крупных субъектов. Комбинат кому-то понадобился позарез, столичный банк, давний и верный партнер комбината, прицепился к долгу – пятьдесят миллионов рублей – сущая мелочь. Но в суде соседней Оренбургской области инициировали процедуру банкротства. Генрих опять мотался в Москву, ходил по инстанциям, нанимал московскую команду таких же специалистов – рейдеров. Как говорится, ворон ворону глаз не выклюнет. А эти клевали да еще как! Не бандиты были, а хуже – экономисты и юристы. Кое-кто из той черной команды остался с тех пор при Сатарове – в штате управляющей компании Стальинвест, на хорошо оплаченных должностях референтов, консультантов. Например, весьма эффектная особа – молодая женщина, жгучая брюнетка со старинным именем Варвара, роковая красотка в стиле вамп.