Превратившись из нищей дыры в очень приличное и престижное место, Коммуздяки и в новую капиталистическую эпоху продолжили совершенствоваться. Что понятно – народ в Коммуздяках обитал непростой, все больше начальство – и комбинатовское, и городское. А в последнее время добавились бизнесмены – примета перемен. Однако те же перемены странно отыгрались на Коммуздяках. Поначалу в поселке в очередной раз закипело строительство. Отпали советские ограничения на частное жилье – по общей площади, высоте, количеству этажей, чердаков, коммуникаций и пр. Собственники могли изощряться, как угодно. А поскольку нынешние хозяева сами еще недалеко ушли от крестьянских корней – да, сараи они уничтожили, выгребные ямы засыпали, подумывали сократить плантации картошки, капусты и кабачков, но идеи их о том, каким должен быть дом – личная крепость – отличались прямолинейностью и гигантоманией. Повсеместно раздвигали стены, надстраивали этажи и мансарды, обязательно навешивали лоджии – вырастали прочные коробки, абсолютно лишенные индивидуальности. Как говорится, нет предела совершенству – точно, и два, и три этажа далеко не предел, однако логика и здравый смысл охладили энтузиазм домовладельцев. Можно бесконечно совершенствовать жилище, подчеркивать свое ощущение успешности, но упрямую действительность не переплюнешь – с любой точки в Коммуздяках открывался великолепный вид на промплощадку, и тогда ясно осознавалось, что эти трубы всегда будут доминировать и выбрасывать тучи пара, песка, сажи и прочих гадостей, накрывать Коммуздяки при первом же попутном дуновении. Проклятая экология! С разумом не поспоришь, тем более в свете новых материальных возможностей, чтобы реально поискать чего-нибудь получше. Коммуздяки потеряли традиционную привлекательность. Новые особняки уже по современным архитектурным проектам, вкупе с коммуникациями строили к югу от Кортубина – за спальным Юбилейным районом. Туда переселялось молодое поколение из Коммуздяков. Но старики цеплялись за прошлое – отказывались переезжать. Юлия Тубаева категорически не желала что-то менять в своем доме, запрещала затевать любые переделки, говорила сыну Марату:
– Эти стены еще отца моего помнят. Вот умру, и хоть по кирпичику разнесите. А пока пусть все будет, как при Василии…
Дети старожил в Коммуздяках еще чувствовали пиетет перед малой родиной – вкладывались и поддерживали семейное наследство. Например, глава Стальинвеста, молодой Сатаров не трогал дома, в котором умер его отец, но самого Генриха с тех пор очень редко видели в поселке. Жаль, Коммуздяки сдали…