Мальчик развеселился и в ответ обдал птицу водой. Наплескались они вдоволь. Ребятёнок до нитки промок, но от друга нового уходить не хотел. Он новую игру придумал.
— Ты такой большой и сильный, и так здорово плаваешь. А давай в корабль играть. Ты будешь кораблём, а я капитаном. Мы поплывём в дальние страны и встретим Синдбада-морехода. Можешь покатать меня? Если тебе не трудно, конечно. Совсем капельку?
Гусь-лебедь подплыл ближе и боком стал. Мальчик осторожно на него забрался и обхватил, для удобства и надёжности, лебединую шею руками.
Тем временем Кощей с Бабой Ягой узнали, где искать беглеца. Яга вернулась в избушку. Сожгла в печи полынь с подорожником, а пепел выскребла и в платок завернула. Вышла на крыльцо, ветер призвала и в него весь пепел вытряхнула, а потом приказала:
— Неси к гусю-лебедю.
Сама на крыльце осталась — поджидать.
Прилетел ветер к озерцу, потеребил осоку, покачал на волнах кувшинки. А гусю-лебедю вспомнилась вдруг старушка в красном сарафане, и тотчас захотелось к ней вернуться. Так он и сделал. Взмахнул крыльями и устремился к избушке на курьих ножках. А мальчик на его спине остался.
Сестрица, заигравшись с подружками, про наказ родительский забыла. Опомнилась, когда увидела в небе неведомую птицу, уносящую братца. Испугалась девочка и бросилась вдогонку.
Гусь-лебедь летел по поднебесью, радовался ветру, солнцу и маленькому мальчику на спине. А мальчик тоже сначала радовался приключению и полёту. Он кричал: «Эге-гей, я на летучем корабле!», — а потом замёрз, стал чихать и кашлять. И вскоре закоченел так, что когда гусь-лебедь опустился возле избушки, не мог ни пошевелиться, ни слово сказать, ни чихнуть,
Баба Яга, как увидела, что за подарочек её питомец принёс, заохала-заахала, на птицу заругалась:
— Ах ты, гусь-лебедь, неразумный! Ты зачем дитя притащил? Да ещё заморозил? Что теперь обо мне люди подумают?
Кое-как отцепила заледеневшего ребёнка от птицы, в избушку отнесла, укутала в одеяла и на печь посадила.
У старушки кот жил. Он как раз на печи спал, но почуяв рядом ледышку, проснулся. А проснувшись, потянулся, замурчал, спинку выгнул, хвост трубой поднял, и давай вокруг гостя ходить — то одним боком прижмётся, то другим потрётся, то на колени ляжет.
Немного отогревшись, мальчик громко чихнул и закашлялся. Баба Яга чай от простуды заварила, налила в самую красивую кружку с золотыми и серебряными яблоками по бокам и вручила мальцу. Сама принялась тесто замешивать.
— Бабушка, а ты кто? — трясясь под одеялами и клацая зубами от холода и волнения поинтересовался ребёнок. Родители говорили, что нельзя к незнакомым в гости ходить, вот он и испугался немного.
— Как кто? Яга. Баба Яга.
От неожиданности мальчонка, только что хлебнувший отвар, фыркнул. Чай попал в нос, ребятёнок снова закашлял и чихнул, обрызгав примостившегося рядом кота.
— Врушка! Яга страшная, злая, она маленьких детей ест. Куда тебе до неё!
У Бабы Яги характер был неуравновешенный, вспыльчивый. Рассердилась она и разобиделась. Какой невоспитанный ребёнок! Она беспокоится о его здоровье, лечит, родителям вернуть собирается, а он напраслину наговаривает, хочет страшной видеть. Ну, раз хочется ему страха…
— Я, значит, не Баба Яга? А вот так, — старушка схватила помело, обернулась вокруг себя и стала: нос крючком, космы торчком, горб за спиной и лохмотья вместо сарафана, — и тесто я замешиваю для того, чтобы тебя в нём испечь и съесть.
Мальчишка испугался, дёрнулся и выронил кружку. Остатки чая вылились на кота, а кружка упала и разбилась на два осколка — на одном серебряное яблоко, а на другом золотое. Поднялась кутерьма. Малой кричит, из одеял старается вывернуться и с печи слезть, кот рядом носится и дурным голосом мяукает. А Баба Яга ещё пуще пугает — страшным смехом смеётся.
На самом деле она тесто замешивала и заговаривала для лечения. Знала старая, что если человека им обернуть, в тёплую печь положить, да подождать, чтобы прогрелся хорошенько, то вся болезнь в обёртку уйдёт. Но теперь правду говорить не хотела. Схватила мальца за ногу, сдёрнула с печки, в тесто закрутила и в нутро печи затолкала. Только голова наружу торчала.
Мальчик заплакал:
— Не ешь меня, бабушка.
А Баба Яга не умела быстро обиды забывать:
— Ах, теперь бабушка. Нет уж, не поверил сразу, обзываться начал, так вот злой я и буду.