– Тоже пытаетесь разгадать тайные знаки, сударыня? – вдруг прозвучал за спиной Насти мягкий, с хрипотцой, бас.
Настя вздрогнула от неожиданности и испуганно повернулась. Рядом с собой она увидела стройного седого мужчину с короткой бородкой на лице.
– Профессор Хамаев, городской архитектор, – улыбнулся мужчина и шутливо поклонился, делая рукой жест у головы, словно снимая шляпу.
Настя тут поняла, что стоит с открытым ртом, и от этого понимания ее щекам сразу стало жарко. Настя судорожно сглотнула и тоже кивнула. Потом спохватилась:
– Настя…, – и протянула руку, чем удивила саму себя.
Профессор Хамаев еще раз слегка поклонился и осторожно пожал Настину ладонь.
– Польщен, – произнес он и шагнул в сторону, словно приглашал прогуляться.
Настя сделала шаг, принимая приглашение, и вот они уже прохаживались вместе по просторной площади.
– Итак, чем же вас так заинтересовали тайные знаки наших волшебников? – спросил профессор, забавно пожевывая губами.
– А почему вы решили, что я интересуюсь знаками? – буркнула Настя. – Я интересовалась столбом… и орнаментом…
– Вот! Вот, орнаментом! – воодушевился Хамаев. – Столб… Столб самый обычный… Ну, большой… Главное – как и где он поставлен. Вы обратили внимание, сударыня, как удачно он стоит, как сочетаются его пропорции с геометрией площади и размерами окружающих домов?
– Ага, – на всякий случай согласилась Настя.
– А вы заметили, что из-за волшебного света на вершине столба, он не дает тени? Вернее, дает тень только два раза в день: рано утром тень столба указывает на Рудную гору, а вечером, на закате, тень указывает прочь от горы… Это ли не знак? – Хамаев потряс кверху указательным пальцем.
– Что?! Почему? – Настя остановилась. Но архитектор продолжил идти, и ей пришлось догонять.
– Так солнце же… – ухмыльнулся профессор.
– Я имела ввиду – зачем? – исправилась Настя.
– Вы знаете, Анастасия, – Хамаев посмотрел на нее из-под лобья. – Я разгадал зачем. Все оказалось очень просто: наши волшебники всегда уходили в пещеру в рассветный час, а выходили из нее на закате…
– Точно! – вскрикнула Настя, и профессор осекся. – Точно! На рассвете! А эти оболтусы поперлись вечером…
– Какие оболтусы? Куда поперлись? – недоумевал Хамаев.
– Ой, простите… Не важно… Спасибо вам…
– Да не за что, сударыня, вам спасибо за компанию…
Настя подумала немного и решилась:
– Скажите, профессор, а вы знаете, что волшебники делали в пещере? А были ли у волшебников какие-нибудь ри… традиции? И этот орнамент на столбе, он что-то значит еще?
Хамаев ласково смотрел на Настю, ее любознательность его тронула.
– Оказывается, вы очень пытливая девушка, Настя, – улыбнулся он. – Скажу вам свое предположение, что орнаменты совсем не орнаменты, а тайнопись волшебников. Что-то они там записали, важное для них… А вот про остальное так быстро не расскажешь. Вы не против как-нибудь встретиться еще раз…
Настя насторожилась…
– Допустим, в городской публичной библиотеке, как вам? Завтра, после пятнадцати, например?
Настя облегченно выдохнула.
– В библиотеке? Почему бы и нет… Завтра в три часа дня! Спасибо, до свиданья, профессор! – выпалила Настя и радостно побежала домой.
А Хамаев так и остался стоять, с интересом глядя как стремительно она удалялась мимо гармонично возвышающегося над площадью волшебного столба.
Прибежав домой, Настя не выдержала и позвонила Андрею:
– Я нашла вашу первую ошибку. Вы пошли в пещеру вечером, а надо было утром на рассвете…
– Откуда ты знаешь? – проворчал в ответ Андрей.
– Оттуда! Пошла на площадь, посмотрела по сторонам и догадалась… – «а вы нет», хотела добавить Настя, но сдержалась. Она и так испытывала достаточно удовольствия.
– Ну, ты – голова, – поддержал ее Андрей. – Говоришь, первая наша ошибка… Что, будут еще?
– Будут, – обнадежила Настя. – Завтра же будут…
6
В городе ходили слухи, что раньше здание библиотеки было домом собраний общества волшебников. Так это было или нет – никто точно не знал. Но когда Настя вошла в библиотеку – она была готова поверить, что в этом здании когда-то творились чудеса. Сводчатые потолки коридоров и залов, мозаика на стенах и витражи на окнах, мягкие ковры, приглушенный свет – все дышало кокой-то древней, затаившейся мудростью.