Долго раздумывать-сомневаться это не про Ягу-воительницу. Села она на коня быстроногого и только ее и видели. Камень-голыш бросила, а сама зорко следит-поспевает, дорогу примечает. Стучат копыта, ветер в ушах свистит-напевает, уговаривает. Уговаривает юную девушку вернуться в царство батюшки, испросить его дозволения, опасаться сладких речей да мягких кудрей бога Велеса. А Яга в ответ лишь посмеивается, да ногайкой коня подбадривает.
Камень катился да перекатывался, сказка за ним бежала да попрыгивала, нитка вилась да запуталась, а мы за Ягой дальше поспевать станем.
День она скакала и темную ночь, день она скакала и темную ночь, и прискакала к Каменным вратам-воротам. У ворот лешак да кикимора на страже стоят, не хотят беглянку впустить-выпустить.
– Привяжите, – говорит Яга. – Коня моего уставшего покрепче, да у сочной травы, а я посплю малость.
Только лешак с кикиморой отвернулись, молодка взлетела в воздух да и перемахнула через ворота Каменные ворота и была такова. Не успела она на земле оказаться, а перед нею прежние ворота и те же сторожа – лешак да кикимора.
– Что, беглянка, недалеко убежала?! Обмануть стариков решила. Да не по твоему вышло-выпало. Ворота-то заколдованные! Перепрыгивай, подкапывай, проламывай, что хошь делай, а токма через нас в Верхнюю Навь попадешь. Загадки отгадывать умеешь?
И стали лешак да кикимора ей загадки загадывать по очереди. Да гляди-тко, одна мудрёнее другой.
– В лесу выросло, из лесу вынесли, на руках плачет, а по полу скачут (балалайка). Маленько, кругленько, а за хвост не поднять (клубок). Синенька, маленька по городу скачет, всех людей красит (иголка). Взглянешь – заплачешь, а краше его на свете нет. (Солнце). Лежит колода посреди болота: не гниет, не сохнет. (Язык). Через межу брат брата не видит. (Глаза)
Яга гадала-думала, думала-гадала, а не одной не разгадала. Рассердилась только. А тут уж и ночь во всей красе при распущенной косе в темном полушалке с хвостом как у русалки.
– Иди-ка ты, девка, ищи себе ночлега, неча тут полуношничать, приличную нечисть беспокоить.
– И то, – подхватила Ягуся, – ваша правда, авось к утру что и надумаю. Не зря говорят утро вечера мудренее.
Только она успела это вымолвить, как зашумели над ней мощные крылья какой-то птицы, такой большой, что зги не стало видно. Сова-не сова, орёл не орёл. Да кто ж в такую пору? Птица Гамаюн на ночлег летела, крыльями свистела. Обрадовалась Яга и за нею поскакала-поспешила. Знала наша воительница, что эта волшебная птица настолько мудра, что сами боги иной раз ее на совет призывают. Надо только не напугать ее да вопрос верно задать. Говорили даже, что сам бог Велес обращался такой птицей.
Долго скакать не пришлось. Корни и ветви связали свои черные сети и не пустили конного, напустились на пешего. Да только не из трусливого десятка была дочка Вия. Пригляделась она зорким оком и заметила светлую большую тень на ближней ветке. То была птица Гамаюн. Завязала девушка коню своему морду, чтобы не заржал он, да не спугнул волшебную птаху. А после села под осиною и тихонечко запела-запричитала:
Ох, я девица, я красавица,
Горемычная, несчастливица,
Не могу узнать, разгадать сама,
Трудной петельки, да загадочки,
Пропаду тут я, сгину в эту ночь,
Коли мне никто не придет помочь.
Серый волк меня растерзает, ох,
Защити меня, всемогущий бог!..
Услышала ту жалостливую песню птица Гамаюн, полились у нее из очей слезы-градинки, пожалела она девушку горемычную и подозвала к себе на беседушку. Долго ли коротко, а только ночь пробежала, ножки промочила, подол репьями увесила. Яга распрощалась с птицей Гамаюн, поблагодарила ее за ответы да за советы и отправилась к заветным воротам. А там лешак да кикимора в тенечке прилегли да пятки чешут. Увидали они конника и подхватились.
– Стой, где стоишь! Пустому человеку сюда хода нет! Отгадаешь загадки проходи, а нет – так восвояси отправляйся.
– Давайте свои загадки. Готовы уж мои разгадки, – отвечала им дочь богатырши Бури.
– В лесу выросло, из лесу вынесли, на руках плачет, а по полу скачут.
– Балалайка!
– Маленько, кругленько, а за хвост не поднять.
– Клубок!
– Синенька, маленька по городу скачет, всех людей красит.
– Иголка!
– Взглянешь – заплачешь, а краше его на свете нет.
– Солнце!
– Лежит колода посреди болота: не гниет, не сохнет.
– Язык!
– Через межу брат брата не видит.
– Глаза!
Подивились лешак да кикимора да смекнули, что не простая всадница пред ними, потоптались, поплевались, а ворота отперли. Заскрипели-запели, запели-заскрипели тяжелые створы-запоры и, вот уж Яга въехала на узкий двор. Не успели ворота за ней с шумом закрыться, как солнце с неба упало, земля под копытом коня подвернулась, камни полетели в воздух, и всё смешалось в зловещий темный вихрь и понеслось по бесконечному жерлу. Покореженные сучья резали руки и щеки, пыль ела глаза, вихрь глушил-тормошил. Не сдюжил конь, сдох. А Яга крепко держала рукой серьгу Кощееву. Пока она на ней – смерть ей не страшна, не ведома. Хороший прием устроил ей Велес-господин!..