…Зена лежала, пытаясь пошевелиться, но её усилия были напрасны. Она была обездвижена и могла лишь приподнять голову, чтобы увидеть окружающее.
Где-то была опасность… где-то… где-то очень близко… опасность.
Воительница напряглась, каждой капелькой своей силы пытаясь сбросить невидимый вес, но ей удалось лишь приподнять голову и медленно сесть. Это было похоже на движение в толще воды. Нужно было двигаться быстрее…. опасность… очень близко.
Её взгляд заметался по комнате. Она знала, где находилась, но не могла в точности вспомнить, где именно. Она кого-то видела, но не могла бы наверняка сказать, кого. Она попыталась встать, но не смогла. Где бы ни была опасность – она почти приблизилась. Дикие от страха глаза Зены пытались разглядеть опасность.
Медленно-медленно открылась дверь. Воительница обернулась, но движение было столь обескураживающим, что у неё закружилась голова. Когда головокружение прошло, в её глазах уже отражался заряженный арбалет, нацеленный прямо в сердце. Стук этого сердца громко отдавался в ушах. Было слишком поздно. Она не могла пошевельнуться. Арбалет выстрелил. Она с ужасом смотрела, как стрела полетела прямо в цель.
Вдруг кто-то бросился к воительнице и упал на неё. Стрела с тяжелым звуком ударила в спину девушку, закрывшую собой воительницу. Зена взглянула вниз на стрелу, торчавшую из тела, лежавшего поперек её колен. Глубокий страх зародился на дне желудка и поднялся вверх, перехватывая горло. Она протянула отяжелевшие руки, чтобы сдвинуть и приподнять труп со своих колени и взглянуть в мертвое лицо. Её взгляд не хотел останавливаться… глаза не осмеливались смотреть… ярость застилала глаза и наполнила душу. Зена перевернула тело. Это была Габриель.
Сафо прекратила играть, когда увидела, как тело Зены непроизвольно дернулось, словно в спазмах. Она-то думала, что воительница была погружена в глубокие раздумья, но теперь стало ясно, что та вновь оказалась в когтях очередного кошмара. Глаза проникнувшейся заботой поэтессы расширились. Зена снова дернулась, и когда она резко открыла глаза, в них была смесь ярости и ужаса. Воительница вскочила на ноги, прерывисто дыша. Сафо не шевельнула ни мускулом. Зена медленно обрела контроль над собой, отерла пот с лица и обеих ладоней, а потом взглянула вниз на Габриель и, убедившись, что не побеспокоила подругу, молча покинула лагерь. Сафо проводила взглядом Зену, широкими усталыми шагами уходящую в направлении озера, сжимая голову в ладонях.
Всего несколько мгновений спустя Габриель приподняла голову, ища взглядом Зену. Было похоже на то, что сказительница чувствовала потрясения своей подруги даже во сне. С отпечатком тревоги на лице она огляделась и заметила туманный силуэт воительницы, следом за этим сразу же исчезнувший в стороне озера.
Сафо видела всё это, но не сказала ни слова, когда Габриель вскочила со своего спальника и пошла следом. Поэтесса взяла свиток и перо и начала писать.
Зена смотрела на темное озеро. Без света луны оно казалось сплошной темной массой. Тишина успокаивала тревогу, а темнота была подстать настроению. Почему повторялись эти сны? И почему она чувствовала, что это были вовсе не сны, а воспоминание? Зена потерла лоб и вздохнула.
- Зена?
Габриель зашла ей за спину и тихо прошептала:
- Ты в порядке?
- Габриель, - Зена слегка повернула голову, - прости. Я разбудила тебя?
Габриель, стоя позади Зены, положила ладонь ей на руку.
- Что с тобой?
Зена ответила не сразу, продолжая смотреть на черную воду. Наконец, она обернулась и взглянула на встревоженное лицо подруги и выдавила улыбку.
- Ничего, всё нормально. Возвращайся в лагерь, тебе надо поспать.
Но Габриель знала лучше, что происходило на самом деле.
- У тебя был ещё один кошмар, да?
Зена не ответила.
- Тебе полегчает, если ты расскажешь мне. Ты ведь всегда так поступала.
За это бард была награждена ещё одной улыбкой. Она ободряюще легонько сжала руку Зены. Воительница расслабилась.
- Я не знаю, чего больше в этом кошмаре: сна или воспоминаний. Словно я пытаюсь вспомнить что-то, но не могу восстановить лица или места. Но повторяется одно и то же. Я не могу двигаться. На меня нападают. Потом кто-то принимает на себя стрелу, предназначенную мне. Я переворачиваю тело, а потом… - слова Зены поглотила тишина.