Папа был дома. Радар сначала отпрянула от него, зарычав, но когда папа протянул ей руку, она подошла и понюхала её. Полкусочка болонской колбасы скрепили знакомство. Мы пробыли там около часа. Папа расспросил меня о фотосессии и рассмеялся, когда я сказал, как Харримэн попытался разузнать у меня о внутренней обстановке дома, и как я заткнул его.
— Он наберётся опыта, если останется в новостном бизнесе, — сказал папа. «Уикли Сан» — как раз подходящее для этого место.
К этому времени Радар дремала рядом с диваном, где папа однажды отключился пьяный. Он наклонился и взъерошил ей шёрстку.
— Держу пари, в рассвете сил она была, как ураган.
Я вспомнил рассказ Энди об ужасном звере, с которым он столкнулся четыре или пять лет назад и согласился.
— Тебе надо поискать, есть ли у мистера Боудича какие-нибудь собачьи лекарства от артрита. И, скорее всего, ей следует принять таблетку от сердечного гельминта.
— Я проверю. — До этого я снял поводок, но теперь прицепил его обратно к ошейнику. Радар подняла голову. — Нам пора назад.
— Не хочешь оставить её здесь на день? Кажется, ей тут вполне комфортно.
— Нет, я должен отвести её обратно.
Если бы он спросил почему, я сказал бы ему правду — потому что, думаю, Говарду Боудичу не понравится, если Радар останется здесь.
— Хорошо. Вас подвезти?
— Не нужно. Думаю, с ней всё будет хорошо, если мы пойдём медленно.
Так и было. На обратном пути вверх по склону холма, Радар с радостью обнюхивала траву на чужих газонах.
В понедельник днём подъехал аккуратный маленький зелёный фургон с надписью: «ТИЛЛЕР И СЫНОВЬЯ» на борту (сделанную золотом, не иначе). Водитель спросил меня, где мистер Боудич. Я рассказал ему, и он протянул мне пакеты через калитку, будто это в порядке вещей; думаю, так и было. Я вписал сумму в пустой чек, подписанный отцом — меня привела в ужас мысль о ста пяти долларах за три пакета продуктов — и отдал его. Там были бараньи отбивные и фарш из вырезки, которые я положил в морозилку. Я не собирался есть его еду (за исключением печенья), но и не хотел, чтобы она пропала.
Покончив с этим, я спустился в подвал, закрыв дверь, чтобы Радар не попыталась пойти за мной. Он ни в малейшей степени не походил на подвал серийного убийцы, только плесень да пыль, будто там давно никто не бывал. На потолке рядком висели флуоресцентные лампы, одна из них на последнем издыхании. Цементный пол. На крючках висели инструменты, включая косу, как у Смерти из мультиков.
В центре помещения стоял верстак, накрытый тканью. Я приподнял край и увидел частично собранный пазл, который, казалось, состоял из миллиона деталей. По тому, что я мог видеть (там не было упаковки, чтобы удостовериться), картинка походила на горный луг со Скалистыми горами на заднем фоне. С одного конца стола, где было разложено большинство деталей, стоял раскладной стул. Стул покрылся пылью, из чего я сделал вывод, что мистер Боудич уже давно не работал над этим пазлом. Возможно, он сдался. Я бы так и сделал. Большинство оставшихся деталей представляли собой обычное голубое небо без единого облачка, нарушающего однообразность. Возможно, я рассказываю об этом подробнее, чем нужно… а, может, и нет. Было в этом что-то печальное. Тогда я не мог выразить причину этой печали, но теперь я стал старше и, кажется, могу. Это касалось пазла, а также древнего телевизора и коридора Старого Чтива. Это касалось занятий одинокого пожилого мужчины и пыли — на складном стуле, на книгах и журналах, — что наводило на мысль: всё подходит к концу. Единственными вещами в подвале, которыми, казалось, пользовались регулярно, были стиральная машина и сушилка.
Я накрыл обратно пазл и проверил шкаф между печью и водонагревателем. Он был старомодным, со множеством выдвижных ящиков. В одном я нашёл отвёртки; в другом — плоскогубцы и гаечные ключи; пачку квитанций, обёрнутых резинкой — в третьем; в четвёртом — стамески и то, что казалось точильным бруском. Я засунул брусок в карман, взял косу и пошёл наверх. Радар хотела прыгнуть на меня, но я велел ей стоять спокойно, чтобы случайно не ткнуть её лезвием.
Мы вышли наружу, где у моего телефона, как я знал, будет хороший прием. Я сел на ступеньки, Радар уселась рядом. Я открыл «Сафари», набрал «заточка с помощью точильного бруска», посмотрел пару видео, затем приступил к работе. У меня не ушло много времени, чтобы кромка лезвия стала острой.
Я сделал снимок для мистера Боудича, затем поехал на велосипеде в больницу. Нашёл его спящим. Поехал обратно в предвечерних сумерках и накормил Радар. Я немного скучал по бейсболу.