— Ему понадобится мочеприёмник и «утка» на крайний случай. Ты справишься с этим?
Я ответил «да». Мне не раз приходилось убирать рвоту, хотя выносить кал в туалет — это могло бы стать шагом вперёд.
Мелисса закрыла свой блокнот.
— Есть ещё тысяча других мелочей, в основном, незначительных. Это поможет. Загляни туда.
Она протянула мне брошюру, которую достала из заднего кармана джинсов. Она не была озаглавлена «Домашний уход для чайников», но могла бы. Я пообещал прочитать и сунул брошюру в свой задний карман.
— Я буду лучше понимать, что нужно, когда увижу дом своими глазами, — сказала Мелисса. — Хотела забежать туда сегодня днём, но он очень настаивал, чтобы я не заходила внутрь, пока он не вернётся.
Да, мистер Боудич мог быть очень настойчивым. Мне уже приходилось в этом убедиться.
— Ты уверен, что хочешь взяться за это, Чарли? — спросила миссис Рэйвенсбургер. В этот раз она не взглянула на моего отца.
— Да.
— Даже, если придётся остаться с ним в первые три-четыре ночи? — спросила Мелисса. — Я пыталась обсудить возможность пребывания в реабилитационном центре — есть один хороший под названием «Ривервью», где имеются свободные места, — но он и слышать об этом не хотел. Сказал, что просто хочет домой.
— Я смогу остаться с ним. — Хотя мне было не по себе от мысли, что придётся спать в верхней спальне, которую я пока даже не видел. — Без проблем. У меня каникулы.
Миссис Рэйвенсбургер повернулась к моему отцу.
— Вас устраивает это соглашение, мистер Рид?
Я ждал, гадая, что он скажет, но он обнадёжил меня.
— Я немного беспокоюсь, что вполне естественно, но подопечный Чарли, мистер Боудич, похоже, сблизился с ним, и у него никого больше нет.
Я сказал:
— Миссис Уилкокс, насчёт дома…
Она улыбнулась.
— Мелисса, если не против. Всё-таки мы скоро станем коллегами.
Было легче назвать её Мелиссой, чем мистера Боудича Говардом, потому что она была ближе к моему возрасту.
— Насчёт дома — не принимайте это близко к сердцу, он вовсе не имел в виду, что вы можете что-нибудь украсть, или что-то подобное. Он просто… в общем… — Я не знал, как закончить, но помог папа.
— Он замкнутый человек.
— Точно, — сказал я. — И сделайте скидку на то, что он немного ворчлив. Потому что…
Мелисса не стала дожидаться продолжения.
— Поверь мне, будь у меня на ноге внешний фиксатор, удерживающий сломанные кости вместе, я тоже была бы ворчливой.
— Как у него обстоят дела со страховкой? — спросил папа миссис Рэйвенсбурген. — Вы можете сказать?
Миссис Рэйвенсбургер и Мелисса Уилкокс переглянулись. Миссис Рэйвенсбургер сказала:
— Мне неудобно вдаваться в подробности финансового положения пациента, но по словам казначея, он намерен лично позаботиться о своих расходах.
— О, — произнёс отец, будто это всё объясняло. Его лицо говорило об обратном. Он поднялся и пожал руку миссис Рэйвенсбургер. Я сделал то же самое.
Мелисса последовала за нами в коридор, будто скользя в своих ослепительно белых кроссовках.
— Эл-Эс-Ю? — спросил я.
Она удивилась.
— Как ты догадался?
— По блокноту. Баскетбол?
Она улыбнулась.
— И волейбол.
Учитывая её рост, держу пари, у неё был адский удар.
Глава пятая
ы отправились в хозяйственный магазин за поручнем, затем в зоомагазин, где также находилась ветеринарная клиника. Я купил Радар жевательные таблетки от сердечного гельминта и «Капрофен» от артрита. Эти лекарства отпускаются по рецепту, но когда я объяснил ситуацию, продавщица дала их мне, уточнив только, что расплатиться нужно наличными. Она объяснила, что мистер Боудич покупал у них всё для Радар, доплачивая за доставку. Папа воспользовался своей кредиткой для покупки поручня. Лекарства я купил на свои деньги. Нашей последней остановкой была аптека, где я купил мочеприёмник с длинным горлышком, «утку», дезинфицирующее средство для обработки стержней, и две бутылки усиленного стеклоочистителя. За это я тоже расплатился сам, но не наличными. У меня была «Виза» с лимитом в двести пятьдесят долларов, но я не переживал, что оплата не пройдёт. Я никогда не увлекался покупками до упаду.
По дороге домой я всё ожидал, что папа заговорит со мной об этом обязательстве, которое я на себя взял… которое, в конце концов, было довольно весомым для семнадцатилетнего парня. Но он не поднимал эту тему, просто слушал классик-рок по радио и иногда подпевал. Довольно скоро я узнал, что он только обдумывал, что сказать.