С Вивианиэль увидеться тоже не удалось, хотя она и была сейчас у себя. Впрочем, теперь это мне уже ни к чему. У Александра нет матери.
Единственное, куда мы еще зашли перед тем, как отправиться на торжество в ММШ - наш сад... Не знаю, как Натан понял, что я хотел бы взглянуть на него, что мне это зачем-то нужно, а может быть, хотел подтверждения каким-то собственным выводам, но у Рода Ди'Камаэлей был собственный сад в Светлом Лесу, в котором деревья, кустарники или другая растительность появлялись сами собой в момент рождения нового члена Рода.
Мой куст... точнее, конечно же, куст Сандриэля сейчас стоял совершенно голым и выглядел безжизненным рядом с пышно цветущими кустами и деревьями родичей, словно застывший во времени памятник. Их, таких напоминаний о том, что эльфы все-таки смертны было в нашем саду совсем немного - лишь пять - остальные предки и современники вполне себе были живы и здоровы.
Кстати, именно этими мертвыми напоминаниями (не рассыпающимися в прах, не сгнивающими от времени по прошествии веков, до жути пугающими меня в детстве своей бездушностью среди пышной зелени и цветов), визуально подтверждали факт Проклятия Рода. Лишь только один предок из Ди'Камаэлей ушел за Грань, устав от почти вечной жизни, а еще троих - настигло Проклятое Пророчество человеческой ведьмы, подвергшейся насилию. Если бы Анечка не простила меня за гадкий и жестокий поступок Сандриэля, если бы Натан, чувствующий ответственность за племянника, не настоял на Малом Обряде - этот кустик, радовавший глаз простенькими, но необычными для остального сада шапками соцветий от голубого до ярко-синего цвета (остальные в саду были совсем других цветов - преобладали красные и желтые оттенки), засох бы гораздо раньше.
А сейчас... Я пригляделся - на нем не осталось ни листвы, ни почек, но он почему-то не выглядел таким же мертвым, как остальные. Хотя, может быть, это оттого, что остальные кусты в таком состоянии уже века, а моему не так много лет в забвении, и я просто не хочу в это верить, что он будет таким же, Риль ведь не хотел умирать...
Мне нестерпимо захотелось дотронуться, и я уже протянул ладони, не в силах сопротивляться этому странному влечению, и резко остановился, лишь услышав сдавленный вздох Натана, и обернулся, чтобы извиниться за такую вопиющую бесцеремонность. Чужой не имеет права касаться этих растений, да и не водят сюда чужих даже на экскурсии, но был удивлен выражением лица Старшего Принца. Могу поклясться, что он ждал от меня чего-то подобного и теперь, когда я остановился, казалось, был разочарован.
Вот только и я был немного напуган своей тягой к мертвому растению. Если это эффект психологического давления, то Натан своего достиг. Знать, что со смертью Сандриэля его куст засохнет - это одно, а видеть подтверждение воочию - совсем другое.
Только я, наверное, слишком близко стоял, потому что порыв непонятно откуда взявшегося ветра (здесь всегда царил мягкий микроклимат) внезапно качнул тонкие верхние ветви в мою сторону, решив за нас этот вопрос. Холодные одеревеневшие палочки - ветки коснулись моих рук, и я почувствовал, как сквозь кожу проскочил еле различимы заряд Светлой Силы, только не подпитывающей, как обычно, а словно забирающей ее от меня. Это было так удивительно, так непривычно, но в то же время, словно что-то всколыхнулось внутри меня, вспоминая, как это должно быть, потянулось навстречу, и моя Сила потекла из меня, не встречая ментального приказа блокировки. Я впервые сталкивался с таким 'обратным эффектом', не подозревая раньше, что Растения Светлых обладают таким свойством 'вампиризма', но мне не было жаль. Наоборот, отчаянно захотелось, чтобы мой куст... (нет, все время забываю, что не мой, а Сандриэля) ожил...
Чуда не произошло... Это только Рам сумел бы наложить иллюзию пышно распускающейся зелени и ярко-голубых бутонов, а у меня не вышло. Я почувствовал горькое разочарование, сглотнув колючий ком в горле, не желая оборачиваться, чтобы Натан торжествовал, увидев расстроенное выражение моего лица. Что же, наверное, я это заслужил, но все равно было почти физически больно от обиды, что ничего не вышло, оттого, что вспыхнувшая надежда так бесславно увяла.