– Да, но сейчас… ты такой… настоящий!
– Поверь, когда ты проснешься, мой образ в твоем сознании будет таять с каждой минутой. Тут наверняка не обошлось без побочных эффектов от тех трансформаций, которые затеял с твоим организмом твой… сосед. Ты называешь его Морганом.
– Так ты знаешь!
– Конечно. Не забывай, что мы сейчас в твоем воображении. И я – лишь его плод.
– Пап… мне очень тебя не хватает, – Паша не отпускал руку отца, боясь, что тогда тот сразу же растворится без следа и оставит его в одиночестве.
– Мне тоже, сынок. Мне тоже. Так что ты планируешь делать дальше?
– Не знаю, пап. Я так устал от всех этих… – Паша поискал подходящее слово и не нашел его. – Ты знаешь, Морган сделал меня богатым. Наверное, пора, наконец, вкусить все прелести этой новой жизни. Ну, ты в курсе… Красивые дома, машины. Может, я и яхту куплю? Буду рассекать по морским просторам… А что? Меня ведь здесь уже ничего не держит. Ты и мама… ушли, – к горлу подступил комок, и Паша запнулся.
– Хотя тут осталось еще пара уродов, с которыми надо разобраться, – он перевел тему в иную плоскость, чтобы ненароком не расплакаться у отца на глазах. Последний раз это было уже очень давно. – Но они могут и подождать…
– И ты готов бросить всех остальных? – в голосе отца слышалась глубокая печаль.
– О чем ты, пап?
– Пашка, – отец протянул сыну вторую руку, и теперь они стали походить на танцоров, принявших позу перед началом своего номера. – Жизнь дала тебе уникальный шанс. Конечно, я могу ошибаться, но вряд ли во всей Вселенной сыщется второй случай такого удивительного симбиоза!
– Ну, да, согласен… – неуверенно ответил Паша, не понимая, куда клонит отец.
– Твой дед, да и я тоже, хотя, по сравнению с масштабом дедушки, я так, мотылек-однодневка, – мы положили карьеры на алтарь своих убеждений и свободы. Вспомни, почему дед был объявлен врагом народа и с позором изгнан из Академии наук! С позором для других, но только не для нас, Занозиных! И мы, и многие другие люди, разделяющие нашу точку зрения на происходящее, никогда не испытывали ничего, кроме гордости за его мужественный поступок.
– Конечно, твоя мама была не очень рада тем бытовым неурядицам, что упали на ее плечи в связи со всеми этими событиями. Ее возмущение и желание жить лучше можно было понять. Но, в душе, она, не сомневаюсь, так же гордилась за нас!
Паша вспомнил, как однажды вечером отец пришел домой необычайно взволнованный и, не переодеваясь в домашнее, бросился к старенькому магнитофону, призывая его и маму скорее послушать запись, которую он принес.
– Он смог! Он все-таки смог! – восклицал папа дрожащими руками вставляя пленку в приемник. – Слушайте! Это – запись трансляции с радио «Свобода». Выступление деда на венской астрономической конференции!
– Как бы не было беды, – проворчала мама себе под нос, обтирая руки мокрым полотенцем. Ее халат был присыпан мукой, а от волос пахло цветочными духами.
Отец неодобрительно покосился на маму, но ничего не сказал. Он нажал на кнопку, и комнату заполнил громкий шум аплодисментов. Потом раздался уверенный голос деда: – Правоприемница Советского союза, Российская Федерация, к сожалению, сохранила практически все худшие черты коммунистического строя, замаскировав его под вывеской демократии и гласности! На самом же деле мы, граждане некогда великой страны, живем за картонными декорациями…
Мама протянула к магнитофону руку и нажала на «Стоп». – Я не хочу больше это слышать! – резко сказала она. – Андрей, ты понимаешь, что натворил этот старый дурак?!
– Этот «старый дурак», Рая, вписал свое имя в историю будущей, свободной, России! – папа с обидой поджал губы. Глаза его сощурились и остекленели.
– До вашей «будущей России», – мама с издевкой передразнила тон отца, – мы вряд ли доживем! А уж горя теперь хапнем с лихвой! И все из-за безрассудства твоего папаши! – она в сердцах шлепнула полотенцем об пол и выбежала из комнаты.
Отец открыл было рот, чтобы крикнуть ей вслед, но затем покосился на Пашу и промолчал. В тот раз. Он лишь еще больше сдвинул брови и, подхватив магнитофон, с каменным лицом ушел в ванную.
– Знаешь, пап, – Паша заглянул в глаза призрака, – мама мне ведь сказала, что ты был прав насчет всего этого… Просто у нее не хватало сил бороться вместе с тобой… Да еще вся эта бытовуха…
– Да, сын, я понимаю, – отец глубоко вздохнул и покачал головой. – Кому-то из нас все-таки надо было стоять обеими ногами на грешной земле. И эту роль взяла на себя твоя мать… Не стоит ее за это винить. Но мы сейчас не о ней! – Паша почувствовал, что отец сжал его руки чуть сильнее.