Поэтому, когда Иньярра вдруг поднялась и собралась уйти, в отчаянном жесте он поймал её руку и поспешно прикоснулся губами к тыльной стороне ладони. И тут же уловил её волнение, выданное тем, как она едва заметно дёрнулась. И прежде чем она успела возмутиться, Эрдлиг позволил себе, возможно в последний раз, тихие признания, которым было невыносимо тесно внутри него:
— Я всегда буду жалеть, что не встретил тебя первым. — Прикрыв глаза, он жадно вдохнул её аромат, а после отпустил и, резко подняв на неё горящий взгляд, произнёс с отчаянием: — и что не я стал тем, кто избавил тебя от Далорской ищейки. — Яростно сверкнув глазами, при упоминании того, кто желал Ярре зла, он ожесточённо усмехнулся. — Хотя, видят боги, я приехал на Дальнюю Заставу только ради этого.
Не сразу поняв, что зацепило её в словах Эрдлига, Иньярра несколько секунд пыталась поймать ускользающую мысль за хвост. А потом, широко распахнув глаза, шокировано выдохнула:
— Что ты сказал? — в карих глазах полыхнуло недоброе пламя. — О какой ищейке ты говоришь?
Эрдлиг понял, что сказал что-то лишне сразу же. Однако он считал, что Ярра должна была знать о случившемся.
— Истар не рассказал тебе о том, что случилось с Мартишом? — спросил он, удержав её взгляд, и увидев в нём отрицание, едко усмехнулся. — Какое-то время назад, к брату заявился главный ищейка короля Далории. Требовал выдать тебя. — Неприятная ухмылка искривила уголок его губ. — Уж откуда они узнали о том, что ты на наших землях, одному небу ясно. Рэйлиф послал его куда подальше, а ребята проводили незваного гостя до границы, откуда проследили, чтобы он уехал в сторону людского города, из которого после должен был направиться в столицу. — Глубоко вздохнув, он словно собрался с силами, прежде чем продолжить: — вот только он вернулся обратно. Затаился. Обустроил себе нору в лесу. — Нервно передёрнув плечами, Эрдлиг выпрямился и через силу выдохнул: — Мартиш попался ему случайно, когда ехал в замок Рэйлифа с докладом. Эта далорская мразь пытался выжать из него информацию. Но надо знать Мартиша, — печальная усмешка, выдала горечь младшего Лорда, — он так ничего и не сказал до самого конца.
Осознав, что смелого, резкого и не раздумывающего над словами Мартиша больше нет, Ярра в ужасе прижала ладонь к лицу. Чувство вины затопило её целиком, стало в горле комом, не давало ни вздохнуть полной грудью, ни прийти в себя после ошеломляющей новости. Знахарка понимала, что если бы не она, то полный сил пограничник был бы жив. И эта мысль разъедала её изнутри.
Истолковав её состояние по своему, Эрдлиг осторожно опустил ладонь на её плечо и успокаивающе произнёс:
— Не тревожься, он больше ни для кого не опасен.
От его слов ей захотелось смеяться.
— Опасен? — нервно усмехнулась она. — Больше всего я жалею, что он не попался мне. Тогда Мартиш был бы жив.
В состоянии среднем между глубокой задумчивостью и шоком, она сделала несколько шагов назад, отдаляясь от Эрдлига, и хотела уже развернуться и уйти, как вдруг младший Рэйлиф стремительно качнулся к ней и собирался взять за руку, но в последний момент через силу удержался и не коснулся её. Взволнованный тем, как она всё восприняла, он внимательно всмотрелся в её глаза.
— Никто не знал, что так получится. Твоей вины здесь нет, — склонившись над ней, он почти перешёл на шёпот. — Брат обещал тебе защиту, он признал тебя одной из нас единожды, позволив жить в Приграничье. Поэтому перестань себя терзать. Самое главное, что теперь далорцы не посмеют сунуться к нам.
Ей стоило прислушаться к его словам. Стоило принять всё это. Но для Ярры все эти новости стали подобны грому среди ясного неба. Она была слишком взволнована и опечалена, чтобы мыслить здраво.
— Прости, мне…, — мотнув головой, дабы отогнать смурные мысли, она скользнула по Эрдлигу мимолётным взглядом, — нужно побыть одной.
Поначалу медленно отступив от него на пару шагов спиной вперёд, после она развернулась и едва не побежала прочь, углубляясь в сосновый бор.
Глава 27
Истар не сразу осознал, что заставило его посреди ночи открыть глаза. С пару минут он пытался понять, сколько времени проспал и какой сейчас час. А потом, выглянув в окно, за которым чернильной темнотой, едва начавшей светлеть на востоке, разлились предрассветные сумерки, ощутил невыносимую тоску, что с ним бывало крайне редко. Обычно подобное случалось накануне того, как с противоположного берега реки начинали с тупым упорством валить толпы зверья. Большие Прорывы, забиравшие сотни жизней, всегда рождали предчувствие, сжимавшее сердце стальной хваткой. После нескольких месяцев покоя, Истару не хотелось верить в то, что всё закончилось. Но долг велел взять себя в руки и поспешить на Заставу.
Посмотрев на Иньярру, которая, ничего не подозревая, тихо спала, свернувшись клубком на своей половине кровати, он выбрался из-под одеяла и шкур и потянулся к рубашке. Но стоило подняться на ноги, как тихий голос окликнул:
— Далеко собрался?
Обернувшись, он скользнул по фигуре, скрытой под одеялами и чуть хрипло произнёс:
— Будет Прорыв. Я чувствую это. — И уже натягивая штаны, добавил: — готовь свои зелья, нам понадобится всё, что у тебя есть. — После, окинув Ярру ещё одним долгим взглядом, склонился к ней и поцеловал в губы, наспех прощаясь: — я вернусь к тебе.
С каждым метром, приближавшим его к заставе, Истар всё отчётливее чувствовал, как зло на другом берегу растёт, подобно снежному кому на вершине горы, готовому сорваться в любую секунду. И толчком к тому, чтобы эта лавина обрушилась, хороня под собой всех, кто рискнул оказаться в этот момент рядом, могло послужить любое неосторожное слово, любое движение. Он молил Отца-Волка о том, чтобы успеть вовремя, понимая — на Заставе в этот момент любой воин на вес золота. Пока один из Рэйлифов будет запечатывать реку силой своего Слова, они должны будут сдерживать атаку.
Достигнув первых построек Заставы, в которых уже вовсю готовились к предстоящей битве, он коротко поприветствовал пограничников и направился дальше. Его путь лежал на стену над полноводным Шерлом, растревоженным зверьём. Туда, где, перегнувшись через бойницы, стояли Эрдлиг и Радуш и с тревогой вглядывались в чёрный лес на противоположном берегу, о чём-то ожесточённо споря до тех пор, пока он не приблизился.
— Истар! — обрадовался ему командующий, словно посланию богов. — Хорошо, что ты с нами. — Покосившись на недовольно поджавшего губы младшего Лорда, он выдал: — не знаю, как мы в этот раз простоим. К Лорду Эрдлигу ещё не вернулись его силы.
— Не до конца вернулись, — недовольно поджал губы тот, не желая признавать слабости, которая могла стать фатальной для всех них.
— То есть остановить Прорыв ты не сможешь? — окинув младшего Лорда придирчивым взглядом, уточнил Истар.
Прежде чем ответить, Эрдлиг задумчиво оглядел противоположный берег. Он будто пытался высмотреть что-то за безжизненными покорёженными ветвями.
— У них появился кто-то, кто умеет колдовать, — задумчиво произнёс он. — Какая-то сильная тварь, которая ведёт их всех. — А потом, тяжело выдохнул, смиряясь с очевидным: — если они прорвутся, я не уверен, что моей силы хватит.
Отвернувшись от него, Истар мрачно поинтересовался у Радуша:
— Вы послали за Нэйлой или Рэйлифом?
Командующий сухо кивнул и отвёл взгляд. А Эрдлиг высказал то, о чём думали в эти секунды все трое:
— Даже если кто-то из них загонит коня, чтобы добраться сюда за четыре часа, они не успеют остановить это.
Устремив взгляд на берег Шерла, что был их вечной головной болью, младший Рэйлиф был бледнее и мрачнее чем за последние несколько месяцев. В пронзительно-синих серьёзных глазах горела тревога, ибо зрелище поражало даже его, видавшего не один десяток прорывов. Проклятье! Он даже не предполагал, сколько тварей скрывали покорёженные леса по другую сторону границы, проходящей по могучей реке. Казалось, Шерл разлил свои неспокойные тёмные воды и на добрый десяток метров затопил проклятую землю, словно силилась очистить её от заразы. Но это больше не останавливало тварей, заполнивших каждый сантиметр чуждого берега. Самые сильные и нетерпеливые из них, уже делали первые пробные шаги в воде, подбираясь к невидимой границе между двумя мирами. Иногда воздух сотрясал рык какого-нибудь особо злобного зверья, в котором слышался призыв к действию. А над всем этим безумием летела чья-то тёмная воля, облачённая в грубую, не огранённую силу. Зверьё ждало сигнала к наступлению.