Как только принцесса проснулась, проснулось и всё вокруг, и все. Мой «протеже» не растерялся, пал на одно колено (хотя, может, и просто ноги затекли), и ну дифирамбы петь. Принцессе, конечно. Расторопный парнишка, не зря я его выбрал!А она лежит и улыбается ему. Идиллия. Больше я тут не нужен. Пора уходить, пока не хватились, кто я и откуда. Бочком, бочком, потом быстрым шагом, и вот я «вне зоны доступа». Меня уж и конь боевой заждался.Фу-у, слава Богу, и лес меня выпустил, и конь дорогу домой запомнил.
Все мои мысли на обратном пути занимал вопрос, почему на Жанну волшебство не сработало? Я ведь так ее любил… вроде. Я так долго ее добивался, что к концу этой эпопеи все разумные мысли меня окончательно покинули. И потом, когда мы расстались, и мне удалось по кусочкам себя собрать, полной уверенности в том, что без серьезных потерь все же не обошлось, не было. Это как наваждение, как болезнь… вроде и вылечился, но осложнения остались. До недавних пор мне казалось, что она все еще имеет власть надо мной. Ан нет? Кажется, власть ее кончилась… Чему я несравненно рад. Надо только научиться жить теперь без этого тяжелого наследия. Короче, ничего путного в голову так и не пришло. А по возвращении и вообще не до этого стало. Как я и предполагал, Дарья Михайловна рвала и метала. На ноги были подняты все. А как же: барин пропал! Обыскали все поместье вдоль и поперек. Потом начали поиски за его пределами, но пришлось отложить: ночью искать несподручно, - да и люди валились с ног. С утра продолжили. В общем, заварил я кашу, хоть и по чужому рецепту. Однако больше всего меня волновал разговор с Дарьей. Как бы она в сердцах на людях себе чего не позволила. Наедине, пусть что угодно делает, хоть голову оторвет, а при прислуге лучше быть осторожнее.
Но Дара меня удивила. Она стояла на крыльце, когда увидела меня. Лицо ее было бесстрастно, оно как будто застыло. Жили только глаза. Они транслировали радость, облегчение, заботу, любопытство, задумчивость… но не гнев и не обиду. Они ощупывали мою фигуру, одежду, лицо. В них читалось нетерпение и множество вопросов в мой адрес, но потом. Сначала меня переодели, накормили и напоили, только потом моя жена выгнала всю прислугу: камердинера, лакеев, дворецкого,- и уставилась на меня немигающим взглядом. Я заметил бледность ее кожи и красноту глаз… значит волновалась и не спала. Интересно, больше волновалась за себя или за меня? Впрочем, не важно. Главное, что я вернулся, цел и невредим. И скандал мне никто устраивать, по всей видимости, не собирается, что не может не радовать. От этих раздумий меня отвлек голос Дары, глухой и надтреснутый.
- Ты как?
- В норме.
- Что случилось?
Даже не знаю, какой черт меня дернул спросить: «Сильно волновалась?».
- А ты как думаешь?
- Не знаю… - я развел руками: мол, откуда мне знать, «чужая душа – потемки».
- Сильно.
- Испугалась?
- До невозможности. Доволен?
- Знаешь… да! – я попытался изобразить самую очаровательную улыбку из своего арсенала.
- Свинтус, - она слегка улыбнулась, одними уголками губ, и повторила вопрос: Что случилось?
- Спящая красавица… Я ее нашел!..
- Надо же! Обычно люди в лес по грибы ходят… а ты по красавиц. Ну, нашел и что? Поцеловал? – она спросила об этом с улыбкой, но видя мое замешательство, вдруг изменилась в лице: улыбка с него сползла, а вместо нее появилась растерянность. – Что, правда, поцеловал?
- Не-а. Ну, не совсем, – и я рассказал о своей «маленькой хитрости».
- Дурак! – только и сказала она. Ни тебе похвалы, ни тебе спасибо.
- Почему сразу –«дурак»? Тебя что, другая концовка больше бы понравилась?
- «Дурак» – потому что напугал, интригу он, видите ли, хотел продлить. А то, что у меня сердце чуть не выпрыгнуло из груди, это тебе как?
Я промолчал. Это заставляло мои губы растягиваться в улыбке чеширского кота. Я понял, что очень рад возвращению, и что, кажется, я скучал.