И рассказала. Сын ел и слушал, не перебивая. Сначала борщ со сметанкой, потом котлетки с рожками. Потом облизал ложку, прямо, как мой прадед, положил ее рядом с тарелкой и серьезно так спросил: «Это точно не мой брат?».
- Точно. Я в этой истории играю роль временной суррогатной матери, которая вынашивает ребенка для его настоящих родителей… какое-то время.
- Тем хоть платят, а ты еще и опасности подвергаешься. Не нравится мне это всё…ой, как не нравится.
- Не ворчи, как старый дед.
- Да я-то что? Как на это Влад отреагировал? Представляю, какое у него было лицо – и Тоха живо изобразил, какое, по его мнению, лицо было у Влада. Пародировал он неплохо, так что я даже рассмеялась.
- Ты … даже не представляешь… насколько ты… близок к истине, - сказала я сквозь приступы смеха.
- Ты надолго? –спросил между тем сын, пряча детскую тревогу за деловитым тоном.
- Не знаю, милый. Тут и время по-другому идет, медленнее, и путешествую я в нем не по своей воле. «Скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается»… Кстати, как бы мне узнать, как дела в фирме, и не спалиться?
- Запроси отчет по электронной почте. Чего проще?
И, правда, как это я сама не догадалась? Видимо, беременность на меня уже влияет. То готова расплакаться на пустом месте, то туплю напропалую… Ладно, хоть токсикоз в последнем триместре не мучает. Только вот в сон постоянно клонит, и устаю быстро.
Тоха оценил возрожденный порядок и беспрекословно отправился мыть за собой посуду. Я же в это время сделала запрос в фирму, быстро проверила почту, помня о том, что много времени проводить за компьютером мне теперь вредно. Поэтому временно отключилась.
Временно… Какое интересное слово. Слово, изменившее мою жизнь. У меня теперь многое – временно. Временно замужем, временно беременна, временно не у дел...
Устроилась на диване под пледом. Тоха принес мне кофе, правда, перед тем, как отдать, спросил: «А можно… ну, беременным?». Я успокоила, что иногда – да, и сегодня как раз такой случай. Он передал мне осторожно термокружку с горячим напитком, за который я еще недавно готова была отдать не полцарства, конечно, но полграфства точно, и притулился рядышком. Затем неуверенно обнял меня поперек талии (это, конечно, сильно сказано, но с анатомией не поспоришь). Я взъерошила его густую шевелюру, поцеловала в макушку, и попросила рассказать, как тут без меня. Мой артистичный сын не только рассказал, но и показал в лицах отдельных персонажей. Так что вечер пролетел незаметно. Мы бы, наверное, еще долго болтали, но моё дитя лучше меня знало свой режим, и, возмутившись, пнуло теперь уже сына.
- Мам, что это? Это Он?
- Ага.
- И чего Он хочет?
- Не знаю, спроси сам.
- Эй, братан! Ты меня слышишь? – толчок – Ого! Значит слышишь! Ты хочешь кушать? Пить? Спать? – толчок – Мам, он со мной разговаривает! Он спать хочет! – толчок.
- Я рада, что вы нашли общий язык, жаль только меня всю при этом испинали.
- Ладно, мам. Вам обоим нужно теперь много спать, так что пора «баиньки».
- Я еще отчет фирмы не смотрела…
- Баиньки. И не спорь. Нас двое, а ты одна.
Пришлось подчиниться. Думала смогу связаться с Владом во сне, но были какие-то помехи, так что сеанс сно-связи не состоялся. Как он там? Волнуется, небось. Как не волноваться! Хотя, пожалуй, ему полезно побыть без меня, без моей опеки, помощи, советов. Чтобы обрести уверенность в себе и своих силах. Так что эта врЕменная и временнАя передышка очень кстати.
Весь следующий день прошел в том же ритме с разницей лишь в том, что я приняла ванну. Боже, какое это счастье! Я отмокала в солях и пене, мазалась скрабами и кремами… мылась, душилась… и превращалась из Золушки в Принцессу. Поэтому к приходу сына из школы блестела как новый пятак и благоухала как розовый куст. Конечно, в моем положении принимать ванну было не так-то просто: живот мешал. Проверила почту, дала ЦУ. и даже успела почитать книжку. Серию рассказов о любви. Как раз купила накануне Дня Святого Валентина. Один рассказ меня потряс своей развязкой. В нем от имени главного героя – сына – описывались его родители: отец – гордость и краса, - и мать – простушка-хохотушка, предмет сыновней жалости. Не пара они были друг другу, от того и прожили вместе всего 8 лет. Затем отец ушел к другой, и прожил с ней до старости. Когда же она заболела, именно мать ухаживала за ней, затем предлагала помощь и отцу, но он отказался. Поскольку сын к тому времени не только бестолково женился, родил дочь, но и завел любовницу, мать вернулась в деревню, оставив сыну квартиру. И там,на склоне лет, встретила какого-то мужчину, с которым уехала на юг, наконец-то позволив себе снова стать счастливой. Там она не забывала своих домочадцев, и ежегодно отправляла им всякие посылки со снедью. А отец чаще стал бывать у сына и внучки. И однажды признался сыну, что всю свою жизнь он любил только его смешливую и не в меру восторженную мать, и только с ней и был по-настоящему счастлив. Он даже надеялся, что после смерти второй жены у них что-то снова сложится, но … А он очень надеялся. А она уехала. Почему он развелся с ней тогда, в молодости? Потому что они не совпадали по темпераменту, потому что с ней надо было гореть, потому что все это отвлекало его от работы и от науки. С ней он бы не стал тем, кем стал: ученым, профессором, заведующим кафедрой… И всё же, только с ней одной он и был по-настоящему счастлив.