Списков погибших так и не появилось, но Рэй был уверен, что Дени и ее приемная семья улетели раньше и с малого вокзала. Семьям с детьми предоставляли лучшие условия, принимали с отдельного терминала, и шаттлы пустили более комфортабельные.
Рэй надеялся, что Рутгеры укрылись в одном из курортных миров. Они должны были ее защитить. Должны были спасти.
- Девочка и ее мать погибли в давке, - сообщила Аделина Умано, - отец спасся. Мне жаль.
- Где она? – спросил Рэй.
- Военный колумбарий Шторзвейга, захоронение тысяча триста сорок два. Они там обе, девочка и мама…
- Это не ее мать! – в сердцах бросил Рэй.
Надо было поблагодарить. Или что-то сказать. Дану, принцессе… Он просто ушел. Он не мог ни говорить, ни думать, ни жить дальше.
Предпоследний год жизни Илэйн был худшим из всех, что они пережили вместе. Рэй знал – в этом виноват он. После возвращения с Заккара казалось, что все наладится. И первое время шло гладко. Илэйн окружила его заботой, они вместе отвозили Дени в школу, ходили на ее балетные выступления, гуляли в сквере возле дома. Нормальная жизнь. Но Рэй со своим сволочным нравом все испоганил. Стал пить. Точнее, не так, стал запивать тоску. Сперва один, потом вместе с Илэйн. Потом он пил, а она взялась за колеса. Больше всех страдала ни в чем неповинная Дениза.
- Рэй, послушай, - Даниэла, врач хосписа, тронула его за локоть, - я не знаю, что у тебя случилось. Но, мне кажется, ты сейчас не в себе, чтобы принимать такое важное решение…
- Я в себе, - ответил Сандерс, глядя, как поднимается и опускается муфта кислородного прибора, закачивая воздух в легкие его бывшей жены.
- Ты же так боролся за нее, так надеялся!
Даниэла не понимала. Она была в отчаянии от того, что все, ради чего они вместе боролись, должно прекратиться в один момент. Несколько минут агонии, которую Илэйн даже не почувствует, и все закончится.
- Больше незачем бороться. Дени умерла.
- Ох!…
Даниэла обнимает его, искренне сочувствуя, а Рэй не понимает, что происходит. Зачем он все еще здесь, если мог бы залить в себя бутылку виски и больше ничего не чувствовать.
Год назад все стало вовсе хреново. В школе у Дени узнали про Илэйн – она ударила Денизу, и малышка, которая всегда скрывала проблемы в семье, проговорилась. Социальная служба лишила Илэйн прав на дочку.
Рэй помнил, как, вынырнув из блаженного дурмана, увидел умоляющие глаза дочери. Дениза не хотела в другую семью, просила оставить ее с мамой. Плакала. Потом с надеждой смотрела на отца.
- Я не могу быть опекуном, - сказал тогда Рэй толстой тетке из социальной службы, - Дениза – не моя дочь. Не знаю, от кого Илэйн ее родила.
Ужас в глазах Дени навечно отпечатался на сетчатке его глаз. Долбанный Архангел! Долбанная Орима! Разве мог он позволить, чтобы малышка стала мишенью? Кто о ней позаботится, если его призовут? Что будет, если его враги придут к нему в дом?
Через неделю после того, как Дени забрала семья Рутгеров, Рэй нашел Илэйн без сознания. Ударная доза снотворного почти убила ее.
- Мне ужасно жаль, Рэй, но…
- Принеси бумаги, Даниэла, - твердо произнес Сандерс, - Илэйн не очнется, Денизы нет, а место может понадобиться кому-то другому.
- Ты жесток к ней, Рэй.
Жесток? Илэйн умрет во сне, так и не узнав, что ее ребенок погиб страшной смертью. Разве это жестокость? Это же он, Рэй, будет мучиться виной остаток жизни.
Он боролся за нее столько, сколько мог. Перевез из Оримы, где через десять дней потребовали освободить палату, в Шторзвейг. Стирал ноги, обходя благотворительные фонды, чтобы найти деньги на недорогой, но хороший хоспис. Он старался не для Илэйн – ради Денизы, которая несмотря ни на что любила и помнила свою мать.
Если бы он не вернулся в семью после Заккара, случилось бы с ними эта беда? Вряд ли. Своим возвращением Рэй погубил их обеих.
- Илэйн давно уже нет. Поэтому никакой жестокости.
Даниэла покачала головой, но все же ушла, а через несколько минут вернулась с бумагами.
- Вот, - сказала она, протянув планшет, и поджала губы.
Рэй даже не стал читать, подписал и отдал назад.
- Сделай это сам, - строго потребовала Даниэла, - если у тебя хватит духу.
Рэй поглядел в спокойное лицо Илэйн. Бледное, совсем юное – без озабоченных морщинок возле глаз и у рта – с трубкой во рту. Светлые волосы уложены по подушке красивыми волнами.
- Прощай, - сказал он, наклонился и поцеловал в холодный, неживой лоб. Обернулся к Даниэле, - как это сделать?
- Просто выдерни вилку из розетки, - с горечью ответила она.
Рэй без колебаний протянул руку и выдернул.
- Смотри, - потребовала Даниэла, - смотри, Рэй.
Муфта кислородного прибора с шипением опустилась. Погас монитор, фиксирующий пульс. Рэй смотрел на Илэйн. Грудь женщины опустилась и больше не поднялась на вдох.
- Смотри, Рэй!
Сколько она еще будет жива? Минуту, две?
Сандерс отвернулся.
- Не можешь?
Он мотнул головой, чувствуя, как сердце колотится о ребра. С болью, словно пытаясь их сломать.
- Ты же не будешь жалеть об этом?
Даниэла шагнула к нему, тронула за предплечье, и в следующую минуту Рэй уже стискивал ее и целовал – взасос, кусая и втягивая в рот ее маленький язычок. Его мозг туманился, сознание плыло, как при гипноатаке, и Рэю казалось, что он целует не Даниэлу, а Илэйн – живую, вопреки всему. Или нет, это не Илэйн, а Тайлер, это его манера – отдавать, не требуя ничего взамен. Любить и прощать жестокого и циничного Упыря.
========== Глава 28 ==========
- Яхтаааа! – была в Скотти одна черта, которой Тайлер завидовал. Несмотря на ад, который все они прошли, Скотти все еще умел по-детски искренне восторгаться миром. – Вау!
- Яхта, - пессимистично подтвердил Стикер, разглядывая цель атаки в иллюминатор вертолета, - капитан, почему мы не можем раздолбать ее из зенитки и не париться?
- Во-первых, у нас нет зенитной пушки, - снизошел до пояснения Тайлер, - во-вторых, на судне может находиться мирное население. Прислуга, секретари там всякие…
- Холуи, прислуживающие террористам, - фыркнул Джек Норман с позывным Слон. Тайлер который год не мог отделаться от мысли, что этот парень до безобразия похож на убитого на Заккаре Дженкинса.
- Ты что, спал на уроках истории, Слон? Террористам не выгоден мир с Перекрестком, и морфоиды у них свои. Эту шайку-лейку прикрывает Семья.
Как можно было спать на лекциях по теоретической подготовке, которые проводил сам Архангел, Тайлер не представлял. Сам он слушал генерала не дыша, впитывал информацию всеми фибрами души. Тот случай в заккарийской школе врезался в память Кортни, как клеймо. Он едва не убил юную девушку и детишек.
Из-за убийц Семьи.
Архангел объяснял, что Семью образовали нелюди, первыми проникшие через портал на Перекресток. Прошли десятилетия, прежде чем они адаптировались к жизни среди людей. Удивительная способность к мимикрии позволяла нелюдям долгие годы существовать рядом с человечеством, никак не проявляя себя. Они поумнели, изучили слабости людей. Научились применять индивидуальный гипноз, в то время как на Z:17 морфоиды жили общиной, и атака у них была коллективной. Можно сказать, что с переселением в человеческие миры развитие расы морфоидов сделало резкий скачок. Из полуразумных существ твари превратились в доминирующую по своим способностям расу.
Тогда появилась Семья.
Морфоиды понимали, что их община малочисленна и всвязи с этим пока слаба, и разработали собственный кодекс безопасности. В какой момент эта организация начала крышевать заккарийский подпольный бизнес и наркотрафик, Милтон не знал. Да и не важно. Главное, что Семья забирала все больше власти. Криминальные дельцы предпочитали вести с ними дела, а частные армии нанимали боевиков Семьи для самых сложных операций. Некоторые из морфоидов обладали невероятным уровнем гипноатак, такие имели наибольшее влияние среди сородичей. В Семье их называли Мегами.