Девушка спрыгнула с осины и взяла принца за руку. Молодые елочки скрыли влюбленных от любопытных глаз. Пустикс скользнул вслед за ними. Птице-Найденышу ничего не оставалось делать, как последовать за неугомонным зверьком. Догнав соглядатая, он потянул его за шерстку.
— Пойдем обратно. Невеста нашла легкомысленного жениха и вернула его домой. Ничего особенного…
Но он не успел договорить. Внезапно раздался сухой треск, влюбленная красавица вспыхнула фиолетовым пламенем, и превратилась в безобразное чудовище. Острые желтые клыки торчали из пасти. Длинный хвост, раздвоенный на конце, угрожающе постукивал по земле. Захлестнув им, остолбеневшего Драгомира, недавняя прелестница уволокла жертву. Когда невольные свидетели пришли в себя, они тщательно обследовали место преступления.
— Смотри, — ахнул Птица-Найденыш, — Как сквозь землю провалились! Вот чудеса! Только что перед нами было выгоревшее пространство. Даже камни оплавились. А теперь, показалась молодая травка. Еще несколько минут, и никому в голову не придет, что здесь произошло.
Друзья потрясенно наблюдали за невероятными превращениями таинственной полянки. Когда же на ней, как капельки крови, расцвели алые маки, Птица-Найденыш тяжело вздохнул, и словно, отгоняя ночной кошмар, потряс головой.
— Возвращаемся! Драгомир в лучшем случае в подземной темнице Ведьмы, в худшем… Что говорить! Сам все видел! Надо срочно предупредить принцев о смертельной опасности. Они должны ни на шаг не отходить от лагеря. Проклятая старуха решила извести нас по одному. Видимо, погубить всех одновременно, у нее кишка тонка.
Пустикс стал на колени, стукнул кулачком по земле, и угрожающе заурчал.
— Клянусь моей горячо любимой мамочкой, я разгадаю твои тайны, проклятая Ведьма Подземного Королевства! Я вернусь и отомщу! Вызволю всех принцев! А, потом, и до злыдни доберусь! Идем, Птица-Найденыш! Идем брат!
Глава пятнадцатая В которой Сластён проявляет чудеса сообразительности
Когда Птица-Найденыш и Пустикс прибежали на место вечерней стоянки, странная картина предстала перед ними. Лагерь словно вымер. Не слышалось ни единого звука: никто не пел, не шумел, не храпел, не шутил, не звякал ложками… Погасший костер. Недостроенные шалаши. Сваленные в кучу рюкзаки. И тишина, изредка нарушаемая неприятным скрежетом. Переглянувшись, друзья крадучись направились к единственному, почти готовому шалашу, из которого доносились подозрительные звуки. Птица-Найденыш первым нырнул внутрь. Пустикс замешкался. Но, услышав странное бульканье, он поспешил присоединиться к отважному человечку. Однако, в проходе, он столкнулся с Птицей-Найденышем. Красный как рак малыш, вытирал слезы. Выскочив на полянку, он повалился на траву, и принялся перекатываться с боку на бок, повизгивая и похрюкивая. Изумленный зверек, поспешил разобраться в причине столь дикого поведения. Но, через секунду и он истерично хохотал, сидя рядом с другом.
Из шалаша выполз Сластён с поварешкой в руке. Он тяжело отдувался. Его лицо, руки, одежда были выпачканы. Шелковая сорочка разошлась на туго набитом животе. Одна пуговица не выдержала и оторвалась.
Стоило друзьям взглянуть на осоловевшее лицо принца, как они зашлись в новом приступе неудержимого веселья.
— Ой, не могу! — повизгивал Птица-Найденыш. — Слопал котел кулеша! Сидит и поварешкой по стенкам скребет!
— И вылизывает! Штаны на пузе не сходятся! Рубаха трещит! Скоро лопнет! — вторил Пустикс.
— Ну вас! Прошатались неизвестно где, а теперь упражняетесь в остроумии! — вяло проворчал Сластён. — Просто, у меня на нервной почве всегда аппетит разыгрывается. Вот, насмотрелись бы ужасов как я, не один, а целых три котла похлебки съели бы.
— Ужасов? — мигом посерьезнел Птица-Найденыш.
— Да! — начал охотно делиться пережитым, обжора. — Откуда ни возьмись, явились, не запылились, принцессочки. Наши доблестные спасатели оставили их на балу, одних одинешенек. Так вот, вцепились девчонки мертвой хваткой, в разлюбезных женихов, и, ну, тащить их прочь из лагеря. Наши дурачки нюни распустили, давай принцессочкам ручки целовать. А я смекаю: откуда они здесь, в непроходимой чащобе, среди болот взялись? И платья у них, словно только что из-под утюга. И на туфельках ни пятнышка. Чую, дело не ладно. Я котел в руки, чуть не ошпарился, и ходу. И точно. Смотрю, куда принц со своей милой направится, там какая-то вспышка, дым столбом, звуки непонятные. Да, такие звуки, что озноб до костей пробирает. Понял я, чьих рук дело. И от волнения немного подкрепился.